Кровь – не водица - стр. 3
Лиза кивнула, встала и, качаясь от боли, коньяка и обиды пошла в ванную.
…
Лиза вышла замуж не по любви. И что самое интересное, расчета в ее решении тоже не было – она отомстила. Была в ее жизни чудесная история – высокий, сероглазый старшекурсник, сильный, как дьявол и ласковый, как щенок разом взял ее тело и сердце, привязав к себе насмерть. Он не тяготился такой добычей – красивей студентки в университете не было. С Лизы можно было писать картины или иконы – в ней совершенно было все. Фигура, лицо, кожа – зеленоглазые рыжухи с белоснежной кожей настолько прекрасны бывают редко, но если уж они красивы, то божественно. Лиза светилась жемчугом и золотом, рыжие волнистые локоны спускались до колен если она их распускала, покрывая точеную фигуру. И все это она отдала ему – полностью и без остатка. И он выпил ее до дна, а потом Лиза ему наскучила. Уж больно сладка была, без горечи, без терпкого привкуса, красота, доброта, сахарный сироп. А новенькая, переведенная из какой-то тьму-таракани – черный огонь, настоящая дьяволица. Ну и….
…Лиза ушла в парк, выпила пачку феназепама ( благо у матери он не переводился), запила его бутылкой шампанского и легла на лавочку под старым дубом. Там и нашли ее вечерние дежурные.
…
Реабилитация после больницы была долгой и сложной, но Лизу вытащили. Правда, она стала слегка чудной и равнодушной, но мягкой и податливой, и когда отец, чмокнув любимицу в носик, сообщил, что у них к ужину будет важный гость, улыбнулась. Она поняла, что имеет в виду папа. И она вдруг поняла – она сделает это, даже если к ней придет свататься кривоногий черт. И это будет ее местью…
Глава 3. Семья
Воспоминания Лизы, которая уже часа два не могла уснуть после попытки мужа искупить вину, потихоньку растаяли вместе с лунным сиянием – светало. Выскользнув из мужниной постели (как правило они спали раздельно, а вот сегодня Борис Михайлович так расчувствовался после феерического секса, что размяк, как хлебный мякиш, прижал колючий живот к нежному Лизиному бедру и хрипло промурлыкал: “Останься, утром уйдешь) она натянула платье прямо на голое тело, открыла дверь спальни, ведущую в сад и выскользнула на узкую, тайную тропинку, петляющую между темными кустами огромных парковых роз. Пробежав с десяток метров, почему-то запыхавшись, Лиза присела на холодную от росы, влажную скамейку под рододендроном, перевела дух.
– Елизавета Андреевна… Вы похожи на прекрасное привидение, это правда вы, или мне чудится? Но как бы там не было, вам необходимо пойти в дом. Утренняя роса опасна для таких неземных фей, вы можете растаять…
Лиза разом испытала целый рой чувств. Изумление (черт его знает, этого Виктора, не спит, похоже, сутками), раздражение (наглый смерд, обнаглели слуги, совсем не знают своего места), что-то похожее на стыдливость (платье это без нижнего белья и плотного чехольчика носить нельзя, хорошо хоть луна уже не так светит), и сладость (от его серых бесстыдных глаз в пушистом облаке совершенно женских ресниц, странно-жесткой улыбки четко очерченного рта и ямочки на квадратном, сильном подбородке у нее от талии вниз по позвоночнику стек горячий сироп, воспламенился в районе копчика и поджег там все). И этот рой ощущений отключил ей мозги и способность выражать мысли словами, поэтому она просто сидела и хлопала глазами. Виктор снял легкую форменную куртку, наклонился, обдав Лизу облаком табака, кипарисовых зарослей и еще чего-то очень дорогого, закутал ее плечи, чуть хрипловато сказал