Кровь не водица. Часть 3. Семья - стр. 3

– Димитрий толк знает в травах. Да еще туда от пчел своих что-то добавляет, я прямо к жизни возвращаюсь, как изопью. Слушай, Лиза!

Марфа уже совсем по-другому глянула, легко приподнялась, села на кровати, спустив ноги, улыбнулась

– Ну что ты выпучилась на меня. Никто не вечен в этом мире. А я дел наделала в этом мире, не расхлебать. Слушай.

Она допила из чашки, звонко стукнула ею о столик, прихлопнула ладонью.

– Первое. Завтра приведешь ко мне Симу. И не спорь!

Она хмуро глянула, сурово свела почти незаметные брови, и от этого взгляда у Лизы, как и у всех жителей, скита мурашки пробежали по спине – возражать Марфе не решался никто, глупо это было и страшно.

– Я не спорю, Марфа. Просто хочу узнать – зачем… Девочка маленькая, я ее грамоте начала учить, скоро же в школу ей. Да и с братом они не разлей вода, вместе буквы пишут.

– Ну, школа только к осени, успеется. Я и учительницу тут нашла новую, из больницы прямо к нам. Таблеток, дура, наглоталась, от любовей своих вы дуркуете. Потом в монастырь торкалась, так таких не особо там берут. А я подобрала. Пусть живет. Так я о чем. Сима придет с Ниной, будет жить со мной месяц. Может и два-три. Учить ее буду, вместо меня она встанет. Но это не скоро. Пока и я жива, да и Нина меня заменит, если чего. Ну, а Сима все науки мои изучит, глядишь и время пробежит.

Лиза кипела внутри себя, да так, что аж внутри клокотало, но не противилась, причем сама не понимала почему. Марфа внимательно осмотрела ее с ног до головы, как будто пощупала острым и колючим шипом.

–Молодец. Поумнела, как замуж вышла.

– А Дима? Он согласен? Ты говорила ему?

Марфа потихоньку теряла силы, она обмякла на подушках, снова прикрыла глаза.

– Сын матери не противник. Он сейчас мне помощник, потом вместе с Ниной меня заменит. Пока Серафима не подрастет. Знает, знает, не беспокойся. Как ему не знать. Второе!

Марфа уже еле ворочала языком, он заплетался, слова у нее выходили неясные, тягучие, липкие какие-то. Ее начало знобить, и Лиза подтянула толстое пуховое одеяло к самому подбородку старухи, подоткнула его повыше.

– Второе. Ты теперь мужу правая рука. Закроешь хозяйство, соберешь мальчонку, поедешь на пасеку до осени. Там будете с сыном жить, Серафима будет приходить к вам тоже, но не часто. Учись пасечному делу, все полностью осваивай, может быть такое, что Димитрий в скиту оставаться будет надолго. А ты там – пчелкам забота требуется. Все! Ступай. Устала я.

Марфа утонула в подушках и разом уснула, задышала тяжело, захрапела. Лиза, не дыша, встала с кровати, стянула с вешалки платок, обернулась и лицом к лицу столкнулась с Ниной. Та стояла в дверях, упершись в косяк полным плечом и смотрела на подругу напряженно и внимательно.

– Дожили. Я все ждала, когда она, наконец, Серафиму твою призовет. Думала, прямо из колыбели вытащит, а она, глянь, семь лет протянула. Не время, видно, было. Но, случилось. Ты не бойся, Лизушка, все хорошо будет. Она созрела, дочка твоя. Иди домой, не о чем не думай плохом, наоборот, ликуй. Вот она – ее судьба.

…

Лиза шла домой медленно, как будто тянула на ногах тяжеленные гири. Она не знала, хорошо это или плохо, что Марфа решила обучать ее девочку. Наверное, неплохо. Тем более, что Серафима росла девочкой странной – вся в себе. Часами бродила одна по лесу, прижималась ухом к высоким стволам кедров и сосен, слушала что-то, слышимое ей одной, провожала глазами стаи птиц, изучала следы в снегу. В свои семь она выглядела совсем взрослой, только что небольшого росточка и худенькая, а вот в ее черных, как ночь глазах, мерцала вселенная. Лиза даже не заметила, что уже вошла в сени, толкнула дверь – на кухне у печи что-то делала дочка.