Крик журавлей в тумане - стр. 64

– А я тебе подпою, я помню. «Чандабы, ра-ла, о-го-ого», – запела она вполголоса.

Весной 1966 года баба Настя заколотила свой дом в деревне, заявив, что будет жить у дочери, в Москве. Алексей уговаривал ее переехать в Синегорск, но та наотрез отказалась, заявив, что не желает на старости лет прислуживать барыне, то есть его жене. Надя в ответ промолчала. Уж кем-кем, а барыней она себя совсем не считала, потому что трудилась не покладая рук, но объяснять это свекрови она не стала, справедливо полагая, что если той хочется так считать, то переубедить ее невозможно.

Единственное, на что согласилась непримиримая в вопросах классовой борьбы баба Настя, так это погостить у сына до лета. Больше всего бабушкиному присутствию радовалась Таня. Прежде всего, потому, что по утрам та никуда не спешила и подолгу заплетала ей косы. Волосы у Татьяны были цвета спелой пшеницы, густые и длинные. Окружающие восхищались их красотой, а сама она испытывала сплошные неудобства из-за того, что они постоянно сами по себе запутывались, связываясь в узелки. Утром, причесывая Таню, мама всегда торопилась и больно дергала ее, распрямляя расческой узелки.

Таня, может быть, и смогла бы вытерпеть эту боль, не такой уж страшной она была, если бы у нее были такие же локоны, как у прекрасной куклы бедной девочки Козетты из рассказа писателя В. Гюго. Но локонов у Татьяны не было, вместо них были «волны», которые мама стягивала в косы. Уцелевшие от плена волосинки причудливо извивались на Танькиных висках, но до локонов им было далеко.

В первых числах июня баба Настя уехала в Москву. Таня скучала по бабушке, по ее деревне и по старому дубу, который больше уже ее не дождется. Она вспоминала деревенских ребят, Андрюшку, так и не написавшего им из своего Ленинграда, и даже рыжую Вальку. И ей хотелось плакать.

Настроение портилось еще и оттого, что у Мишки началась пора вступительных экзаменов и дома все ходили на цыпочках. Телевизор не включали, разговаривали шепотом, чтобы не мешать ему заниматься. Таня попробовала возмутиться, но родители прикрикнули на нее, и она сникла, решив, что от такой жизни уж лучше уехать в лагерь.

Сговорившись со своей подругой Томкой, с которой они дружили с детского сада, Таня объявила родителям, что они должны отправить ее в пионерский лагерь. Все Танькины одноклассники уже успели побывать в лагере по нескольку раз, и от них она наслушалась столько интересных историй о жизни вдали от родительского надзора, что теперь сгорала от нетерпения побывать там сама. Знакомые девчонки рассказывали, что днем в лагере можно было драться подушками во время тихого часа, а ночью ходить мазать зубной пастой мальчишек. Родители, сосредоточенные на Мишкином поступлении, желание дочери уехать на время из дома одобрили. И Таня с Тамарой отправились в лагерь, прихватив с собой несколько тюбиков зубной пасты.

Лагерь находился за городом в красивом сосновом бору и представлял собой чистый уютный городок, разделенный на две части широкой центральной аллеей, вдоль которой стояли одноэтажные деревянные корпуса. В одном из них поселился третий отряд, в который попали Таня с Тамарой. Подруги устроились рядом, заняв в палате соседние кровати и одну тумбочку на двоих. Аккуратно разложив по полкам родительские гостинцы, они побежали осматривать новую для них территорию.