Криасморский договор. Торг с мертвецами. Том 1 - стр. 27

– Нет! Слушай дальше!

Упрямством она точно пошла в мать: если что решила, то не отступится, даже зная, что будет из-за этого страдать. Однажды это уже сгубило Верению. Теперь тот же характер опасно проявлялся и у ее дочери.

– Раньше эти сны были про меня, – справившись с дрожью, проговорила Десари. Наморщив лоб и опустив брови, она до боли напоминала мать. – А теперь они про других людей. Даже незнакомцев. Это странно, пап.

– Что ты видишь теперь? Они все такие же страшные?

– Иногда вижу тебя. Это хорошие сны, но в них ты всегда усталый и грустный. Я как будто сижу у тебя на плече, как птичка, но ты не замечаешь. Я даже всегда кричу тебе, но ты не слышишь… – сильнее прижавшись к отцу, девочка продолжила: – Порой я вижу Эфу и даже мастера Алоя, но чаще – всяких незнакомцев, говорящих на чужих языках. Ничего не могу разобрать, и все они тоже меня замечают… Зато я все вижу, словно смотрю чужими глазами. Словно я – это они.

Симуз старался смотреть на нее ласково и ничем не выдать беспокойства, но по позвоночнику пробежал холодок.

– Почему ты так решила? – со всем спокойствием, на которое был способен, спросил он.

Десари безмятежно улыбнулась:

– Стала наблюдать и запоминать. Как ты учил меня когда-то: если видишь что-то странное, но не знаешь, почему оно происходит, обращай внимание на все, что этому предшествовало.

– Это не я учил, а мы вместе читали Гордиана.

– Я все запомнила! И из Гордиана, и из снов. В общем… Как бы так сказать… Я заметила, что когда я долго не выхожу из покоев и вижу тех, кого знаю, тогда они мне и снятся в этих новых снах. Если это мастер Алой, то вижу склянки, порошки, горелки и весы… Каких-то ребятишек, на которых он прикрикивает, но не наказывает. Если я – Эфа, то вокруг тесная каморка, в которой всегда пахнет воском и цветами из сада, или сам сад. И пирожки! Иногда что-то похожее на кухню… Но если я куда-то выхожу – например, в сад или брожу по дому, встречаясь с разными людьми, то потом часто вижу сны, где я – как будто эти чужие люди. Я вижу много мест, в которых точно никогда не бывала…

Симуз не на шутку занервничал. Что-то ныло в затылке тупой болью – давний признак дурного предчувствия.

– А еще сегодня я видела тебя, – добавила девочка. – Ночью.

– Прости?

– Я говорю, что видела тебя сегодня. Ты шел по темным улицам, вокруг было много неприятных людей, горели тусклые фонари… И котенка этого я, кажется, тоже видела.

– Хранитель милостивый, – выдохнул Симуз и крепче прижал Десари к груди. – Ты точно никому не говорила об этом? Уверена?

– Ну, во сне я вроде не разговариваю…

Эмиссар отстранился и внимательно посмотрел в глаза дочери. Она стерла веселую гримасу с лица, едва заметила, что отец был серьезен.

– Сделай для меня кое-что, пожалуйста, – попросил эмиссар. – Очень тебя прошу, никому не рассказывай об этих странных снах. Ни Алою, ни Эфе, никому.

– Даже дедушке?

Симуз сглотнул ком.

– Особенно дедушке.

– Почему?

– Это будет нашей маленькой тайной. Не будем волновать… дедушку. Пока что. Вдруг это ничего не значит? Но если это и вправду что-то особенное, то я обещаю, что выясню, почему тебе снятся такие чудные сны. Договорились?

– Хорошо, – глухо отозвалась Десари. – Договорились. Никому не скажу, пока ты не разрешишь.

– Спасибо, родная. Ты у меня мудрая не по годам.