Криасморский договор. Торг с мертвецами. Том 1 - стр. 29
Невесту – высокую и статную – вел к алтарю сам Грегор Волдхард. Рейнхильду не считали красавицей и вечно находили в ее внешности недостатки: то плечи слишком широки, то лицо простовато, а уж характер и вовсе называли твердым, как стены ее родного Эллисдора. Но стоило лишь единожды заглянуть в ее пронзительные голубые глаза – и тот, кому это было суждено, терялся в них навеки. Альдор ден Граувер пропал уже много лет назад. Для него леди Рейни, как ее ласково величали при эллисдорском дворе, навсегда осталась прекраснейшей женщиной на свете с хрустальным смехом и душой чище, чем благодать небесная. Он много лет любил Рейнхильду, но ни разу с ней не объяснился. Возможно, и к лучшему. Даже став эрцканцлером и получив титул барона, Альдор ее не заслуживал. Особенно после всего, что сделал по воле ее брата.
Супруга Альдора, навязанная королем леди Батильда, присутствовала здесь же. Баронесса Ульцфельдская то и дело прикладывала пухлую ручку к заметно округлившемуся животу и глуповато улыбалась. Хвала богам, ее не волновало ничего, кроме рождения будущего наследника да вышивки гобеленов в стенах родного замка. С тех пор, как Батильда понесла, значимость Альдора – человека, который браком спас ее от неласковой участи дочери изменника – заметно снизилась в ее глазах. Риск кары миновал, через несколько месяцев Ульцфельд должен был праздновать появление на свет будущего барона, и сам Альдор вызывал у молодой жены интереса не больше, чем псовая охота. Батильда, к слову, ненавидела запах псины.
Альдор никогда не позволял себе грубости в адрес супруги, но, черт возьми, как же его порой бесила ее тупая улыбочка – одинаково неуместная в любых обстоятельствах. Ее писклявый голосок и заискивающий взгляд, которым она неизменно смотрела на него, если замечала, что он за ней наблюдает. Ее девичьи округлости, с течением времени превратившиеся из очаровательной пухлости в дородные формы чревоугодницы. Все в Батильде, что по первости Альдор находил если не прекрасным, то милым – все это за какие-то пару лет опостылело ему настолько, что хотелось выть.
Рядом с этой женщиной Альдора держали лишь долг да осознание, что она носит под сердцем его дитя. Наверное, его. Он редко навещал супругу в Ульцфельде.
Батильда поймала взгляд супруга, с деланной радостью помахала ему рукой, и Альдор, вымученно улыбнувшись, уставился на Рейнхильду. Каждое мгновение, когда он смотрел на нее, вызывало у него муку. И все же он заставлял себя продолжать. И лишь позже осознал, что таким образом прощался с мечтой.
Гацонские аристократки исподтишка обменивались неодобрительными взглядами: простой наряд невесты казался им недостойным облачения кронпринца. Светло-голубое платье без единой оборки смотрелось на фоне этого праздника так же уместно, как булыжник в сокровищнице. Из всех украшений Рейнхильда надела лишь гладкий серебряный диск на тонкой цепочке – символ веры. Такой аскезой невеста была обязана новым порядкам, которые установил на родине ее брат-еретик, и порядки эти порицали роскошь в любом проявлении. Впрочем, всеобщий отказ хайлигландцев от излишеств был продиктован не только религиозными нововведениями, но и опирался на банальную нужду: почти все драгоценности Волдхарды обменяли на хлеб. Грегор продал бы гацонцам и собственную корону, будь она золотой. Но королевский венец, выкованный из меча поверженного врага, гацонцев не интересовал.