Криасморский договор. Сделка с вечностью - стр. 9

Десари с готовностью кивнула и позволила себя увести.

– До встречи, ваше величество.

– Увидимся за ужином.

Оставшись в одиночестве, Демос потянулся было к колокольчику, чтобы вызвать Ихраза, но застыл с протянутой рукой и уставился на огонь в камине. Снова заболевала голова. Давно забытая характерная боль пульсировала в правом виске. Он притронулся к больному месту холодными пальцами, но облегчение было недолгим.

«А я-то уж наделялся, что избавился от мигреней навсегда. Почему они вернулись? Дар я больше не сдерживаю. Пусть и не даю ему выйти в родную силу, но пар спускаю. Так почему же голова снова стала раскалываться?»

Виттории он не говорил – не хотел лишний раз беспокоить. Роды дались ей мучительно: лекари в какой-то момент начали сомневаться в том, что императрица выживет. Сам Демос не спал и не ел трое суток, дежуря под дверями покоев роженицы. И даже когда Виттория, наконец, принесла в мир Ренара – у обоих не было сомнений, как наречь первенца – дюжину дней всем придворным пришлось сражаться за ее жизнь.

Виттория давно окрепла и даже начала подпускать к принцу кормилиц, но Демос все еще боялся лишний раз ее волновать.

Кроме того, все лекари хором заявляли, что второго ребенка императрица не вынесет.

«У моего отца хотя бы был выбор – трое сыновей, большая роскошь и настоящее богатство влиятельного Дома. А теперь вся империя может рассчитывать только на одного принца».

От этих мыслей боль лишь усилилась. Беспокойство нынче не отпускало Демоса ни на миг. А с тех пор, как Десари рухнула в припадке на приеме, перепугав всех гостей, поводов для волнения стало куда больше. Он взглянул на карту – настоящее произведение искусства, подаренное Демосу покойным королем Энриге Гацонским на коронацию.

«Не знаю, что нашел Огнебородый в Грегоре, но прочность их союза проверена годами. Теперь, после новостей о флоте рундов и хайлигландцев, последнему олуху стало ясно, сколь серьезны намерения Волдхарда. И хотя он продолжает утверждать, что его интересует лишь Эклузум… Мертвые боги, рунды не оказали бы ему такой поддержки, кабы дело было лишь в свержении церковников».

– Нет, кузен, – тихо сказал он вслух, мысленно проведя линию между Вольным городом Горфом и имперским Рионом. – Эклузум и месть Ладарию – лишь повод. Ты хочешь сесть на имперский трон. И я не могу этого допустить.

Голову прожгло острой болью – словно в висок воткнули раскаленный прут.

– Ох!

От неожиданности Демос пошатнулся – ослабевшие ноги подкосились, он ухватился за край стола. Пальцы соскользнули, и он рухнул на пол, задев стопку бумаг и свернув пустой кувшин. Посуда с грохотом разлетелась по каменным плитам.

– Проклятье… Это что-то новое.

Дверь распахнулась. Ворвался Ихраз, на ходу жестом запрещая слугам входить. Энниец подбежал к Демосу.

– Господин, вы ранены? Позвать лекаря?

– Упаси боже, нет, – простонал император и приподнял голову. Дворцовая челядь столпилась в дверях. – Все вон!

Ихраз помог ему подняться, довел до кресла и запер дверь. Лишние свидетели были ни к чему, хотя по дворцу все равно пойдут слухи.

– Снова началось? – догадался энниец, когда император схватился за голову.

– Да.

– Прошлый приступ был позавчера.

– А до этого – перерыв в пять дней. А до него – дюжина, – подтвердил Демос. – Чем дальше, тем чаще. Приготовишь мне снадобье?