Криасморский договор. Сделка с вечностью - стр. 11

– Я понял, – отрезал господин. – Ты говоришь правильные вещи. Но моя совесть не может с ними примириться.

– Все еще не могу взять в толк, как политика ее не убила.

– О, моя совесть практически бессмертна, – улыбнулся император. – Знал бы ты, какие у нее зубы!

Ихраз не смог сдержать ответной улыбки. Пожалуй, именно поэтому он и остался во дворце. Потому и служил этому человеку. Даже надев императорский венец, Демос Первый остался Демосом Деватоном. Человек – отдельно, корона – отдельно.

– Мысль здравая, но давай подождем, – тихо подытожил господин. Веки смыкались, дыхание стало тяжелее. Лекарство начало действовать в полную мощь. – Попробую справиться сам. А там посмотрим.

Ихраз кивнул, даже зная, что господин этого не видел, и сел на скамеечку для ног – разгоревшийся камин приятно грел спину.

Что бы ни было дальше, он будет рядом. Он поклялся исполнить долг и защитить господина любой ценой.

Ради Лахель. Она бы одобрила.

Альдор окинул долгим взглядом рабочий кабинет канцелярии. Пылинки плясали в утреннем свете, лившемся из стрельчатых окон. По периметру стен располагались гигантские шкафы, заваленные свитками и конторскими книгами. Вечерами, когда зажигали свечи, эти громады отбрасывали зловещие тени, нередко пугая молодых служек. Стройные ряды деревянных столов с коваными подсвечниками занимали почти все оставшееся пространство. И запах – непередаваемо знакомая смесь ароматов кожи, воска и состава для чернил – приятно щекотал нос.

Если где-то и был дом Альдора, то именно здесь.

– Удивительно, сколько событий пережило это место, – тихо сказал он, отложив перо, и умолк, глядя во двор. Только сейчас он осознал, что пытается попрощаться.

Здесь, в этом замке, они с Грегором принимали дела после смерти старшего Волдхарда. Здесь Альдор готовил документы на вступление друга в наследство. Здесь же принимал канцлерскую печать, сначала уговаривал, а затем отговаривал Грегора от притязаний на трон империи, писал письма – несметное количество бумаг. Извел многие бревна сургуча и целые повозки воска. В этом кабинете продолжал работать и во время осады. Готовил брачные договоры для знати и подписывал указы, торговался с банкирами и купцами, требовал и умолял, судил и миловал. Что бы ни происходило, Альдор ден Граувер продолжал здесь работать на благо страны.

Вся его жизнь проходила именно в этом просторном и вечно холодном каменном зале. Альдор настолько прирос к Канцелярии, что необходимость наконец-то покинуть ее вселяла в него первобытный страх. Даже если не принимать в расчет того, что ехал он на войну.

Один из секретарей отложил перо и взглянул на господина.

– Ваша милость, вы что-то говорили?

– Нет, ничего, Хайнц. Граф уже проснулся, не докладывали?

Юноша пожал плечами и почесал тощим пальцем нос, оставив на коже пятно от чернил.

– Не знаю, ваша милость. Послать за его камердинером?

Альдор отмахнулся.

– Сиди уж. Работы еще полно. Сам выясню, заодно и позавтракаю.

Услышав о еде, писарь тяжело вздохнул. Альдор не показал вида, что заметил это, но решил сперва заглянуть на кухню и распорядиться, чтобы всех канцелярских служек накормили досыта. С тех пор, как Грегор объявил общий сбор войск, дел в ведомстве Альдора прибавилось. Контракты, договоры, письма – не было им счета. Помощники засиживались за столами до боли в задницах и рези в глазах. Война била не только оружием.