Криасморский договор. Сделка с вечностью - стр. 12
Альдор покинул кабинет и, кивнув страже, отправился вниз. Графу еще официально не объявили, зачем Грегор пригласил его в Эллисдор, хотя эрцканцлер был уверен, что Адалар ден Ланге уже и сам обо всем догадался.
Раздав распоряжения на кухне, он нашел Урста в общем зале. Адалар вместе со старшим сыном Кивером неторопливо завтракал за длинным столом. Их свиту заблаговременно сплавили во двор, дабы не мешали разговорам высокородных. Гости, впрочем, трапезничали без изысков: каша с яблоками, хлеб, молоко, сыр да яйца. Прием гостей получился смазанным из-за подготовки войск к выходу, но уж кто-кто, а граф Урст знал, что сейчас Эллисдору было не до пиров.
– Альдор, друг! – Кивер вскочил из-за стола и сгреб эрцканцлера в медвежьи объятия. Сила этого человека каждый раз его пугала. О таких великанах рунды слагали длинные баллады.
– Доброе утро, – Альдор кое-как высвободился из хватки младшего Ланге и чуть поклонился его отцу. – Рад встрече. Надеюсь, оставили для меня пару корок?
– Присаживайся, – граф похлопал ладонью по скамье рядом с собой. Граувер кивнул и устроился за столом. Даже при скупом замковом освещении эрцканцлер заметил, что глава семейства Ланге постарел: из тела некогда прославленного воина ушла мощь, ростом он стал ниже, а борода поседела окончательно. Лишь светло-голубые глаза – знаменитая черта всего рода Ланге – оставались живыми и мудрыми. В том, что граф сдал, не было ничего удивительного. Он годился Грегору в отцы, а в эти суровые времена каждый год переживался как два.
– Доброе утро, ваша милость.
Альдор вздрогнул и инстинктивно подобрался, услышав тихий голос королевы. Ее присутствие в зале в этот час было необычным. Истерд имела привычку просыпаться еще до рассвета и первые утренние часы проводила в саду с наставниками, обучаясь языкам и грамоте.
Одетая по-домашнему, королева устроилась подле камина в кресле с высокой спинкой. В руках ее было шитье, но Альдор знал, что она держала его подле себя только для вида – этой женщине не была интересна дамская работа, ибо руки привыкли к оружию. Однако хайлигландское общество желало королеву традиционных взглядов: кроткую, хозяйственную, искусную. Альдор наблюдал за Истерд уже полтора года и каждый раз задавался вопросом: была ли она счастлива? Стоил ли отказ от дома и привычной жизни той небольшой короны, что она получила? Каково ей было жить, зная, что каждое ее слово, каждый поступок сравнивали со словами и деяниями другой женщины – женщины, величия которой ей было никогда не достичь? Но если чему Истерд и научилась у хайлигландского двора, так это умению скрывать чувства.
– Прикажу подать еще блюд и пошлю за королем, – Истерд небрежно бросила шитье в корзину и покинула кресло. – Его величество упражняется с самого рассвета. И раз все в сборе, он будет рад поесть вместе. Дела не ждут.
Истерд тайком метнула на Альдора вопросительный взгляд. Она часто советовалась с ним по поводу оборотов речи и поведения при дворе. Выросшей в непосредственности, Истерд было сложно проникнуться даже простым хайлигландским этикетом. Но угодить она пыталась – уж как могла. Альдор чуть прикрыл глаза и едва заметно улыбнулся, убеждая госпожу, что все было в порядке. Да, этой рундке никогда не достичь красноречия покойной леди Ириталь, и хайлигландцы никогда не полюбят ее так, как обожали первую любовь Грегора. Да и черт с ним. Лишь бы не натворила глупостей.