Криасморский договор. Пляска на плахе - стр. 36

– Далеко же тебя занесло, Джерт-энниец. Зачем в Гивое?

– Работу ищу. – Он вернул бутыль Артанне. – Хочу к тебе в «Сотню».

– Я не набираю людей.

– Узнаешь, что я умею – сама пригласишь, еще и жалования добавишь.

– Нет.

– Спорим на что угодно, что через пару дней передумаешь?

Их прервал Ринло – поманил к себе Сотницу. Вагранийка отошла к стойке, но Джерт смог расслышать обрывки разговора:

– Оставь Белингтора и сматывайся отсюда поскорее, – тихо сказал Колченогий. – Не надо вам сейчас с Танором пересекаться.

Артанна склонилась к самому его уху.

– Ты что-то знаешь?

– Поверь моему чутью. У Папаши в делах творится что-то неладное. Вслух об этом не говорят, но намеки витают. Хочу передать этих бойцов прямиком ему, чтобы сперва сам разобрался. Что до ущерба, то сочтемся. Танор слово держит.

– Точно справишься?

– Твой гацонец им спуску не даст. Видал я, как он однажды едва не придушил струной шулера, что вздумал смухлевать в карты. Да и Танор Белингтору симпатизирует – любит хорошую музыку.

– Хорошо, – кивнула Артанна. – Но если что…

– Сразу пошлю весточку, – успокоил ее Ринло и покосился на Джерта. – Кстати, ты бы присмотрелась к этому южанину. Слишком живо тобой интересовался. Неспроста.

– Ага.

Джерт улыбнулся одними уголками губ. Что бы ни сказал колченогий, это уже было не важно. Зато теперь стало ясно, почему его кабак простоял столько лет в целости: Ринло умел дружить с теми, от кого зависел.

Сотница вскинула руку и щелкнула пальцами, привлекая внимание своих бойцов:

– Парни, Ринло дальше справится без нас. Не будем мешать уборке. Черсо, останься и присмотри, чтобы наших незадачливых знакомых забрали к Танору в целости.

– Опять я? – протянул гацонец.

– Не начинай.

– Ладно, командир.

– Все, пойдем. – Артанна распахнула дверь и жестом поторопила наемников. Джерт вышел вслед за ними.

– Пока, Сотница, – сказал он, но вагранийка даже не обернулась. – Скоро увидимся.

Когда наемники отошли достаточно далеко, Джерт улыбнулся и засунул руку в карман. Серебряный браслет тускло заблестел, едва он раскрыл ладонь. Простая, но искусно сделанная вещь, украшенная полупрозрачным синим камнем. Единственная драгоценность вагранийки, которую Джерт исхитрился снять прямо с ее руки во время драки. Энниец аккуратно притронулся к камню с неровными краями. Пока что все складывалось относительно удачно. Совершенно не по плану, ибо его не проинформировали должным образом об окружении Сотницы, но вполне успешно.

Он достал из кармана кусок тряпицы и бережно завернул браслет. Вскоре Джерт вернет его хозяйке, и Артанна нар Толл будет круглой дурой, если откажется принять в свою «Сотню» такого вора.

Он поднял глаза, ощутив чей-то тяжелый взгляд на себе и встретился глазами с беглым эннийским рабом. Беглец застыл, с ужасом разглядывая земляка, но в следующий миг спохватился и торопливо зашагал вслед за Сотницей. Джерт задумчиво глядел ему вслед. Такая оторопь не берет людей без причины. Чтобы так бояться, нужно раньше встречаться с этим страхом.

Беглец либо понял, либо догадывался, кто он. И это грозило развалить все дело.

Слово «Миссолен» можно было перевести с рикенаарского языка как «белый город». Таллоний Великий, давший начало династии Таллонидов, повелел начать историю империи с возведения новой столицы. Ирония судьбы заключалась в том, что сам Таллоний не дожил даже до окончания строительства первого дворца, и все заботы о городе легли на плечи потомков. По мнению Демоса справились они неплохо: Миссолен казался самым величественным из всех городов империи, в каких ему доводилось бывать. Демосу нравилась идеально спроектированная застройка: прямые широкие улицы, уютные переулки и утопавшие в садах каменные дома, мимо которых было так приятно прогуливаться вечерами. Во всем чувствовался замысел, великий план, чего так недоставало древним городам. Обилие белого камня делало Миссолен светлым в любое время года. Здесь хотелось дышать, здесь хотелось жить.