Крестоносцы - стр. 9
– Да, я люблю этот фильм, особенно первую часть, до выступления с девчонками из «Плейбоя». – Майк с нежностью гладил ее плечи и спину. – Потом начинается философия, фантасмагория. Мне кажутся подобные сюжетные навороты излишними, а вот атака с вертолетами под «Полет валькирий» Вагнера… Гениально! Билл Килгор и его ребята вернули Америке уверенность в себе. Мы снова почувствовали себя сильными, после психологического краха во Вьетнаме. Проиграть войну, не потерпев неудачи ни в одном сражении, а, наоборот, закатав их в каменный век с потрохами.
Он обнял ее, уложив рядом и поцеловав в висок.
– Мне было семь лет, когда я впервые посмотрел этот фильм. С тех пор я бредил воздушной кавалерией и серфингом.
– Стал заядлым серфингистом, как этот Билл Килгор, да еще и офицером военной кавалерии, – добавила Джин, улыбнувшись. – Только занесло в такую страну, где ни на серфинге покататься, ни жажду утолить. Чем бы занимался здесь легендарный Билл Килгор? Наверное, мог устраивать скачки на верблюдах, ведь тут одни пустыни.
– Да уж.
– Ты обставился по всем правилам. – Она протянула руку, нажав на кнопку, снимающую паузу.
– «Говорит Ромео Фокстрот»
– «Потанцуем?»
– У тебя даже Ромео Фокстрот имеется. Командир огневой группы. Я удивилась, когда ты выискал его. Я думала, это шутка, а он на самом деле Ромео Фокстрот. Приходит на прививку, я спрашиваю, как фамилия. Называет себя Ромео Фокстротом. Я намекнула на его ерничанье, а он на самом деле не врет. Отец сходил с ума по «Апокалипсису», – говорит, – а сам я из Огайо. Я смотрю, а у него на кармане написано «Р.М. Фокстрот». Тогда я кивнула и сделала этому Ромео Фокстроту укол.
– «Понеслось психологическое воздействие. Вруби погромче, сынок».
– «Полет валькирий» вы врубаете не хуже Килгора. Не знаю, насколько подобное ужасает сыновей джихада, но вроде весело. Мать долго не могла смотреть этот фильм. – Джин снова остановила картинку и откинулась на подушку. – И «Взвод», и все другие фильмы. Едва увидит, как горят джунгли от напалма, так сразу слезы на глазах. Отворачивается, уходит. Она от самого начала и до конца, с небольшим перерывом, когда я родилась, находилась все время в самом пекле. Привыкнуть, говорит, невозможно. Отец смотрел как раз спокойно, а она – нет. Джека Тобермана вспоминала, многих ребят из их «Тигриной стаи», которые домой в гробах вернулись. Не забыла ни одного, всех помнила. За кого боролась, но спасти не смогла. Смерть оказалась сильнее. Знаешь, мне сегодня Михраб рассказала, – молодая женщина приподнялась на локте, взглянув в лицо Майка, – об уходе украинцев с элеватора. Их там нет.
– Как это? – Майк резко повернулся. – Таких приказов не было. У них вчера стреляли, даже ранили кого-то.
– Да никого там не ранили, и стреляли только Аль-Каида. Украинцы не стреляют, ты же знаешь. Ранения у них тоже не наблюдаются. Какие ранения, если они все в БТРах сидели и носа не показывали. Они вызывали «Черный ястреб», причем летала Мэгги. Она говорит, с ними чуть в аварию не попали. У одного украинского десантника скрутило живот. В столовой, значит, перегрузился. Нельзя же столько есть всего подряд, никто не отнимает. И вечером все будет, и завтра утром тоже. Как же, дорвались, и по радио сообщают, дескать, аппендицит, аппендицит, острый приступ! Санинструктор такой диагноз поставил. Мэгги понеслась, как шальная. На операцию скорее надо, чтобы осложнение не случилось. Им приказали обеспечить безопасную площадку для приземления вертолета, а они ничего не понимают. Don’t understand, и хоть разбейся. Слава богу, сами сообразили. Что-то такое организовали на пустыре, прямо в городе.