Крест и корона - стр. 56

Я попыталась вспомнить, что нам рассказывали в Дартфорде.

– Потому что доминиканцы – наиболее святой орден, сеющий слово Господне и живущий по Его заветам.

Епископ Гардинер улыбнулся:

– Есть вещи, которые с течением времени не меняются. Даже теперь молодые послушницы-доминиканки одержимы гордыней.

Я мучительно покраснела: ведь гордыня считается грехом.

– Простите, епископ Гардинер.

– Нет-нет, это только делает честь вашей настоятельнице. – Он продолжил свой рассказ: – Элеонора Кастильская, супруга Эдуарда Первого, пыталась основать монастырь в Дартфорде, но безуспешно. Лед тронулся только при ее внуке, короле Эдуарде Третьем. Он оплатил строительство из своих собственных денег. И настоял, чтобы четыре старейшие доминиканские монахини были привезены из Франции и стали сестрами-основательницами Дартфорда. Многие в то время не понимали, почему король принимает в этом столь горячее участие. Его старший сын и наследник, принц Эдуард по прозвищу Черный принц, умирал. Англия только что проиграла несколько сражений Франции. Парламент отказался подписать Билль о налогообложении. И тем не менее король был заинтересован в основании Дартфордского монастыря. И не просто заинтересован, он был одержим этой идеей. Между прочим, все иностранные послы отмечали это в своих донесениях. А вы знаете, какова причина?

– Нет.

– Во многих наших монастырях хранятся священные реликвии. Но в Дартфорде ничего такого нет – ни для утешения сестер, ни для того, чтобы привлечь паломников. Верно ли это?

– Да, верно. – Я потерла глаза, чувствуя усталость и недоумение.

– Сестра Джоанна, а разве вам не приходилось слышать, что в Дартфордском монастыре со времен короля Эдуарда Третьего хранится некая необычайно ценная реликвия?

– Нет, епископ, не приходилось.

Гардинер нагнулся поближе, и его глаза вопрошающе вперились в мои.

– Вы уверены? Абсолютно уверены, что в Дартфордском монастыре нет ничего такого особенного?

Я опять лихорадочно искала ответ.

– Сестры на протяжении долгих лет ткали изумительные гобелены. Дартфорд славится ими.

Губы Гардинера искривились. За несколько секунд все его лицо побагровело. На шее сбоку вздулась вена. С силой схватив обеими руками меня за запястья, он произнес совершенно иным – грубым – голосом:

– Неужели вы думаете, что я проделал весь этот путь ради каких-то гобеленов?!

Я была настолько потрясена тем, как внезапно изменился мой собеседник, что не смогла ничего ответить.

Он ухватил мои руки еще сильнее и прошипел:

– Сестра Джоанна, вы когда-нибудь видели корону Этельстана?[20]

Сердце мое упало. Я попыталась было спешно изобразить недоумение, но по виду епископа поняла, что опоздала.

Он отпустил мои руки и рассмеялся – то был высокий торжествующий звук, похожий на кашель.

– Вы ее видели, вы знаете о ней. Я был прав. Я был прав! Корона спрятана в Дартфорде! Слава Господу в Его милости, я не ошибся! – Он радостно потер ладони. – Когда я узнал, что в Тауэр заключена послушница из Дартфорда, та самая девушка, которая прислуживала Екатерине Арагонской… Когда мне сказали, что она терпеливо снесла побои от Норфолка, а потом попросила принести ей труды Фомы Аквинского, я понял! О, я понял, что получил в руки инструмент! – Епископ Гардинер опустился на колени и сложил ладони в молитве. – Благодарю Тебя, Господи, за милость Твою и великодушие. Все будет исправлено и восстановлено пред очами Твоими. – Он открыл глаза и поднялся на ноги, тщательно отряхнув пыль с белой мантии. – А теперь, сестра Джоанна, скажите мне: где найти корону Этельстана?