Крепкий керосин принцессы Беатрикс - стр. 19

Сначала из приоткрытой створки ворот во двор вкатывается колесо ф'томобиля, вырванное с мясом, с металлической требухой, висящей сбоку, а потом заявляется мой дракончик. Влетает вихрем с озабоченной мордой, как собака, забывшая, где прикопала кость. В глазах пылает паника, из-под хвоста вьётся дымок, а в лапах он удерживает пару кастрюль, измазанных кровью, и помятые доспехи. В одном видна идеально круглая дыра, пробитая когтем.

– Трикси! Беда! – ревёт он. И начинает носиться по двору, заметая хвостом пыль и неудачно попавшихся на пути слизней. Носится, будто сколопендра ужалила его в мягкое место. Образно говоря, конечно, мягкое место дракона не пробивает даже кирка. Некоторые неудачники пробовали. Их останки давно прибраны слизнями. В общем, как всегда, когда Ва пьян, – суета, шум, пыль, крики и неразбериха.

– Что случилось? – кричу ему я. Он останавливается, извлекает из нычки в стене мутноватую банку, к которой присасывается, жадными глотками переливая содержимое в утробу. Потом обращает внимание на нас.

– А! Этот мошенник ещё здесь? – он склоняет голову на бок, внимательно разглядывая испуганно сжавшегося колдуна. – Угадай, кого он притащил на хвосте?

– Кого? – интересуюсь я и делаю основательный глоток вина. К приступам паники своего дружка я давно привыкла. И слава его Матушке – свои обиды на настоящий момент он забыл. Никаких: «Ты знаешь, что делаешь, Трикси? Ты – дура, Трикси!» Значит, случилось что-то более важное, чем наши споры о моих решениях. Я жду ответа.

Вместо слов Ва с шумом отбрасывает кастрюли, в которых видно сено вместо подшлемников, и демонстрирует мне пробитый доспех. Чёрт побери! Я немедленно трезвею. Судьба даёт нам нехороший знак, и его паника совершенно обоснована. Тоска, сплошная тоска, ощущение катастрофы, которая случится не через месяц со Штуковиной, а прямо сейчас, через пару часов, а может и минут, как повезёт, – вот что я вижу. Синие и красные полосы – знаки Протопадишаха Белых Земель. Причём не узкие, в углу, а толстые линии, проходящие через весь доспех. Признак того, что это не разведка, а основные силы. Две-три сотни хорошо тренированных вояк, из которых пара десятков умеет обращаться с посохами.

Гвардия Белых Земель – это вам не вонючее стадо «Неимоверных» моего женишка бом Трасселя. Эти уделают тех, даже не заметив, что с кем-то воюют. Когда армия Протопадишаха случайно задела земли Вазарани, даже па Мустафа сбежал в Мусорную Долину. И торчал под стенами нашей наглухо закрытой Башни со своими гонведами, с которыми Ва лениво переругивался со стены, называя говноедами. Тогда мы две недели не ходили на охоту и подумывали о том, чтобы отчаянно прорваться сквозь ряды пришельцев за провизией. Хорошо ещё, что тогда всё обошлось: гвардейцы ушли по своим делам, а за ними потянулось изрядно прореженное дермонами воинство Вазарани.

Протопадишах – это большая проблема для всех на Старой Земле. Совсем не решаемая. Никакими средствами: ни драконами, ни принцессами, ни посохами, ни магией, ни смелостью или глупостью. Бороться с ним – всё равно, что пытаться сверлить камень пальцем. Я хмурюсь. Штуковина, Фогель, Протопадишах – не слишком ли много проблем у маленькой Беатрикс?

Сквозь открытое Окно я слышу, как Ва, собирая запасы пойла, мечется по двору. Пара банок уже разбилась, и в воздухе висит тяжёлый дух гнилой моркови. Лишь бы дракон не загрузил своим драгоценным с'мгончиком всю тележку. Запасы у него неисчерпаемые, а с полутонной за спиной улизнуть от гвардейцев Протопадишаха – сложное дело. Тем более, что нужно прикинуть, что именно брать из припасов к посохам. Припасы! Бросаю тоскливый взгляд на «шайтан-трубу»: чёрт, а ведь мы так и не нашли ничего к ней подходящего. Придётся оставить её здесь. Эта мысль заставляет меня нахмуриться. Провалиться мне на этом месте, если по убойности она не превосходит весь мой стреляющий хлам скопом.