Креативные и примитивные. Основы онтогенетической персонологии и психопатологии - стр. 36
Несмотря на то, что надежда использовать записи электрической активности мозга для расшифровки мыслей не оправдалась, электроэнцефалограмма имеет неоценимое значение для нейрофизиологических исследований. Один из первых важных результатов, полученных при ее анализе – это то, что характер ЭЭГ человека отражает степень активности индивида. После того, как была замечена разница между волновой активностью бодрствующего и спящего человека, в Институте мозга Калифорнийского университета в Лос—Анжелесе были быстро разработаны методы оценки общей работоспособности человека. Оказалось, что ЭЭГ служит более прямым и надежным показателем реактивности мозга, чем даже данные визуального наблюдения или измерение других физических показателей.
Особый интерес вызвали регулярные колебания потенциала, образующие альфа—ритм. Почти сразу появились сообщения, что при настороженности или сосредоточении внимания альфа—ритм исчезает, и это позволило предположить, что при активной работе мозга различные его части уже не действуют синхронно. Как писал Вулдридж, «выражаясь языком техники, в процессах мышления, по—видимому, используются несинхронные методы» (222).
Но, если альфа—ритм отражает степень активированности мозга, можно ли использовать этот показатель для исследования взаимосвязей между активированностью мозга и интеллектуальной работоспособностью, или, с другой стороны для исследований онтогенетической динамики общей активности головного мозга?
Еще в 70-х годах определенные показатели фоновой ЭЭГ, в частности, характеристика альфа—ритма, были вместе с рядом других параметров объединены В. Д. Небылициным в особое свойство нервной системы, обозначенное им как динамичность. Э. А. Голубева в 80-х годах исключительно на основе электроэнцефалографических данных выделила свойство активированности, отражающее присущий индивиду уровень активации. В 1974 году Э. А. Голубевой было показано, что ЭЭГ более активизированных индивидов характеризуется меньшей выраженностью альфа—ритма и большей его частотой (35).
Подобные же данные были получены еще ранее при анализе соотношений ЭЭГ—показателей с особенностями личности Р. Кэтеллом и К. Павликом (198).
Самые многочисленные исследования показали, что изменения корковой ритмики четко совпадают с этапами созревания мозга (Новикова Л. А., 1966; Зислина Н. Н., Тюков В. Л., 1968; Фарбер Д. А., Алферова В. В., 1972; Eeg—Olofsson O., 1970; Blume W., 1982). И эти изменения характеризуются прежде всего учащением и стабилизацией основного ритма ЭЭГ человека – альфа—ритма. Наряду с этим по мере созревания коры и усиления ее тормозящих влияний уменьшаются основные стволовые знаки на ЭЭГ – тета—ритм, билатеральные вспышки медленных колебаний.
В работе K.Matshura и соавт. (1985) отмечается, что тета— и дельта—активность, превышающая по амплитуде 30 мкВ, плавно снижаясь, достигает показателей, характерных для взрослых людей
в 18—20—летнем возрасте (188). Авторы указывают, что исследования, основанные на современных методах математического анализа ЭЭГ, подтверждают точку зрения O. Eeg—Olofsson (1970), согласно которой ЭЭГ достигает полной степени зрелости к 19—22 годам.
В среднем и пожилом возрасте происходит уменьшение альфа—активности и одновременное увеличение бета—активности, при этом отношение количества активности с этих частотных диапазонов служит, по мнению Г. Рубчика, надежным показателем возрастных сдвигов. Снижение частоты альфа—ритма отмечается на всем протяжении возрастного периода от 20 до 90 лет (155).