Красный Терем - стр. 21
Я потрясенно смотрела на нее, а потом выхватила ладони, не веря ушам. Так и отскочила, дрожа.
– Да ты ли это, Велеслава? Ты ли та самая, что обещала мне заботу и покровительство? Я же тебе как матери доверяю! Возьми слова свои назад!
Она с печалью молвила:
– Коли как матери веришь, то и послушаешься меня. Милая, не серчай, помочь же хочу, только и всего! Может, оно и к лучшему, если за Владара выйдешь. Он тебя не обидит, сильно ты ему в сердце пробралась, ох, как сильно. Он не отступится.
Я так попятилась к двери.
– Благодарствую, Велеслава. Довольно! Пойду лучше. Невмоготу такое слушать…
Так и пустилась бежать мимо домов и людей. Никого не видела, не слышала. Что-то про свадьбу кричали вслед, поздравляли, но я не останавливалась, пока не увидала перед собой родную дубраву и густые зеленые шапки кругом.
Леса у деревни растут богатые и густые. Эх, сколько тихого счастья в одиноких прогулках среди бесчисленных дубов и орешников! А рек, озер и ручейков – через каждую поляну или чащу. От жажды не помрешь.
Зверье дикое редко к деревне подходит. Но если забредет оголодавший медведь или волк, так наши охотники живо с него шкуру спустят. Да и Сторожевые хорошо деревню охраняют. Ловушки расставлены как на крупных, так и на мелких хищников. Правда, отчего-то я не опасалась повстречать диких зверей после того, как давно еще на нас с матушкой чудище косматое выскочило, а потом ушло, не тронув.
Я все размышляла об этом. Почему зверь лютый не кинулся на нас? Да и матушка совсем не испугалась. Был ли в том секрет какой?
Похлопотав по дому, часто я пропадала в дремучем лесу или у огромного озера с прозрачной синей водой. Могучий дуб на самом краю берега чуть ли не в воде стоял, нависая над гладью озерной. Я забиралась на него, свесив ноги вниз, а внизу плескались волны, убаюкивая. Тут спокойно и просто душе, можно раздумывать о мире, о странствиях и об устройстве жизненном.
Бывало, гляжу в воду и все мысли покоя не дают: отчего я не создание колдовское, чтобы жить на воле по своему усмотрению. И никакой кузнец был бы не страшен. А нынче остались мне только вздохи горестные после сватовства и наставления Велеславы.
Забралась на свой дуб любимый, а там уж дала себе волю. И смеялась, и слезы лила. Не могла никак в толк взять, чего знахарке Владар сдался. Ишь, как заступаться начала за него! Выходит, по нем вся деревня сохнет, а он ко мне свататься пошел. Чудно!
Хоть и не мил кузнец, да все уж лестно, что меня выбрал. Девки, небось, уже все кости мне перемыли. Как такой непутевой лучший жених достался? Станет ли то мне утешением, как пойду к нему жить? Аж мороз пошел по коже… Мне бы полюбить его, лаской одарить, улыбкой приветливой, но тут уж хоть тресни – себе не прикажешь. А ведь всем удался кузнец, не поспоришь. Оттого и косятся на меня, и проклинают. Не возьмут в толк, чего мне еще надобно. И так лучшего мужика к рукам прибрала.
Прибрала, да не по своей охоте.
И пускай водят девицы красные перед ним хороводы, пока ноги не сотрут, песни звонкие распевают, пока голоса не лишатся. Пускай износят наряды невиданные, напекут пирогов пышных, да всю ягоду и птицу изведут – не будет им и малого того взгляда, что на меня бросал.
На миг мне даже стало жаль Владара. И чего ему во мне так привиделось? Пусть даже силу ту самую почуял скрытую, но жить нам придется, как людям простым, а там уж одной силой не отделаешься!