Красная жатва и другие истории - стр. 49

Я улыбнулся ему вслед. Бесвилл начинал закипать, точно суп под крышкой, и у меня вдруг стало так легко на душе, что даже мысль о той неблаговидной роли, которую я сыграл в этом кипении, не помешала безмятежно проспать двенадцать часов подряд.

В первом часу дня меня разбудил телефонный звонок.

– Мы в городе, – сообщил мне Микки Линехан. – Почему нас не встречают с цветами?

– А с наручниками не хочешь? Сдайте ваши вещи в камеру хранения и приезжайте ко мне в гостиницу. Номер пятьсот тридцать семь. Свой визит особенно не рекламируйте.

Когда раздался стук в дверь, я был уже одет.

Микки Линехан был здоровяком с покатыми плечами и рыхлым телом, с руками и ногами как на шарнирах. Уши у него торчали в разные стороны, словно большие красные крылья, а на круглом багровом лице застыла идиотская улыбочка. Клоун в цирке, не иначе.

Дик Фоли был канадцем крошечного роста с остреньким нервным личиком. Чтобы казаться выше, он ходил на высоких каблуках, пользовался надушенными носовыми платками и говорил в час по чайной ложке.

Оба были отличными оперативниками.

– Старик вам что-нибудь говорил о предстоящей работе? – спросил я, когда мы сели.

Старик был шефом сан-францисского отделения детективного агентства «Континентал». Мы также называли его Понтий Пилат, потому что, посылая нас на Голгофу, он обычно ласково улыбался. Это был мягкий, обходительный пожилой джентльмен, от которого исходило тепла не больше, чем от веревки на виселице. У нас в агентстве острили, что он плюется ледышками в июле.

– По-моему, Старик и сам ничего толком не знает, – заметил Микки. – Он получил твою телеграмму. Говорит, что уже несколько дней от тебя нет отчетов.

– Нет и в ближайшее время не будет. Вы что-нибудь знаете об этом Берсвилле?

Дик покачал головой, а Микки сказал:

– Только то, что этот городишко называют Бесвиллом – и, как видно, не зря: нечистой силы тут хватает.

Я подробно рассказал им о ситуации в городе и о своих подвигах. Когда мой рассказ подходил к концу, зазвонил телефон.

– Привет. Как рука? – раздался в трубке ленивый голос Дины Брэнд.

– Ожог, пустяки. Про бегство Сиплого слышала?

– А я тут при чем? Я свое дело сделала. Нунен сам виноват. Хочу сегодня съездить в центр, купить себе шляпку. Думала зайти к тебе на минутку, если ты не уходишь.

– Когда это будет?

– Часа в три.

– Ладно, приезжай. Кстати, тебя ждут двести долларов десять центов, которые я тебе должен.

– Вот и хорошо. Не помешают. Пока.

Положив трубку, я вернулся к своему стулу и своей истории.

Когда я кончил, Микки Линехан присвистнул и сказал:

– Теперь понятно, почему ты боишься слать отчеты. Знай Старик, чем ты тут занимаешься, он бы не одобрил.

– Если все сложится так, как я планирую, кое-какие неутешительные подробности можно будет скрыть, – возразил я. – Я, конечно, понимаю, работники агентства должны соблюдать инструкции, но, когда берешься за дело, бывает не до инструкций. Мораль не самое лучшее оружие в борьбе с Бесвиллом. В общем, расписывать некоторые детали нам ни к чему, поэтому я бы хотел, ребятки, чтобы вы мне давали прочесть свои отчеты, прежде чем отсылать их Старику.

– И какие же преступления предстоит раскрыть нам? – поинтересовался Микки.

– Я хочу, чтобы ты занялся Питом Фиником, а Дик возьмет на себя Лу Ярда. И действуйте так, как действовал я, – не давайте им спуску. Мне кажется, эта парочка попробует заставить Нунена отстать от Сиплого. Как поведет себя Нунен, сказать трудно. Он ведь хитрый как черт. К тому же за брата отомстить хочет.