Красная жатва и другие истории - стр. 52

Сидевший за валуном показал большим пальцем на дерево сзади. Из нашей канавы видна была только его верхушка.

– Скажи ему, пусть устанавливает свой станок и бьет по дому, – приказал Нунен. – Целиться надо пониже, прямо по двери и окнам – чтоб наверняка.

Сидевший за валуном исчез.

Забыв об опасности, Нунен расхаживал по канаве во весь рост, что-то кричал и жестикулировал.

Потом он присел на корточки, дал мне сигару и закурил сам.

– Все будет в порядке, – самодовольно заметил он. – У Сиплого нет шансов. Ему не уйти.

Стоявший под деревом пулемет, захлебываясь, дал пробную очередь – восемь-десять выстрелов, не больше. Нунен ухмыльнулся и пустил колечко дыма. Теперь пулемет строчил не переставая, изрыгая свинец, словно маленькая фабрика смерти. Нунен пустил еще одно колечко и сказал:

– Теперь им хана.

Я согласился. Мы стояли, откинувшись на глиняную насыпь, и курили, а вдалеке тем временем заговорил второй пулемет, за ним третий. Пулеметная трескотня перемежалась одиночными пистолетными и винтовочными выстрелами. Нунен одобрительно кивнул и сказал:

– Я ему не завидую. Уж лучше целую вечность жариться в адском пламени, чем пять минут под таким огнем.

Прошло пять минут, и я предложил взглянуть, что осталось от противника. Я подсадил Нунена, а затем вылез из канавы сам.

У придорожной гостиницы был такой же нежилой и, пожалуй, еще более затрапезный вид. Изнутри не стреляли. Вся наша канонада осталась без ответа.

– Что скажешь? – спросил меня Нунен.

– Не исключено, что кто-то отсиживается в подвале.

– С этими мы разделаться успеем.

Он достал из кармана свисток и оглушительно свистнул. Затем замахал толстыми ручищами, и пулеметный огонь стал потихоньку стихать. Пришлось довольно долго ждать, пока выстрелы смолкнут.

Мы вышибли дверь.

Пол по щиколотку был залит спиртным, виски все еще струилось из пробитых пулями коробок и бутылей, которыми были заставлены почти все комнаты.

Покачиваясь от винных паров, мы обошли весь дом, но обнаружили лишь четыре трупа. У всех четверых были смуглые лица и рабочие комбинезоны. Двое были буквально изрешечены пулями.

– Пусть лежат, – распорядился Нунен. – Выходим.

Голос у него был бодрый, а вот лицо, на которое случайно упал свет фонаря, побелело от страха.

Уговаривать нас не пришлось, хотя я у выхода задержался, раздумывая, не прихватить ли в качестве трофея бутылку виски.

В это время у ворот с мотоцикла слез полицейский в форме защитного цвета. Еще издали он прокричал:

– Первый национальный банк ограбили!

Нунен грубо выругался и прорычал:

– Обманул нас подонок! Всем в город!

Все, кроме тех, кто ехал с шефом, бросились по машинам. Двое вернулись к дому и подобрали усатого.

Нунен покосился на меня и сказал:

– Каков фрукт, а?

Я промычал что-то неопределенное, пожал плечами и неторопливо двинулся к той машине, где за рулем сидел Пат. Повернувшись спиной к дому, я о чем-то заговорил с ним. О чем – не помню. Вскоре подошли Нунен и остальные полицейские.

Последнее, что я увидел, когда мы поворачивали за угол, был язычок пламени, вырвавшийся из открытой двери придорожной гостиницы «Сидер-Хилл».

Вокруг банка собралась толпа. Мы протиснулись к дверям, где стоял Макгроу, злой как черт.

– Их было шестеро, все в масках, – доложил он своему шефу, когда мы вошли. – Налет начался где-то в половине третьего. Пятерым удалось уйти вместе с деньгами, а одного, Джерри Купера, уложил вахтер. Вон на скамейке лежит, остыл уже. Дороги мы блокировали, телефонограммы я дал – боюсь только, не поздно ли. Я сам видел, как их черный «линкольн» свернул на Кинг-стрит.