Красная комната - стр. 9

– Гражданин Степанов? – сухо спросил следователь.

– Я! Меня чего, расстреляют?! Ах вы, нелюди, из-за лисьего воротника готовы старика прибить. Я, между прочим, этими вот руками Берлин брал в сорок пятом!

– Надо же, я как раз оттуда приехал, – усмехнулся особист.

– Так меня еще и немец будет расстреливать?! Не бывать такому! Дайте мне пистолет, я прошу честную дуэль!

– Успокойтесь, гражданин Степанов. Безусловно, ваши руки сделали множество великих подвигов, например, кражу воротников у беззащитной женщины. Я пришёл не за этим, тут ваша вина уже доказана. Расстреливать вас никто не станет, посидите в колонии честные лет пять, там ваши руки и не на такое сгодятся.

– Вы для начала представьтесь! – продолжал заведённый старик.

– Вот, это уже правильный вопрос. Меня зовут Волков, Николай Алексеевич. Я начальник следственного отдела КГБ. А вас как зовут?

– Спиридон Михайлович. Степанов. Чем это я так заинтересовал «кгбшников»?

– Меня интересуете не вы, а некий гражданин Добров. Знакомы с ним?

– Да. Замечательный человек! Он меня на ноги мигом поднял, не то что мой терапевт. Ходит как собака сутулая, сделать ничего не может! – с вылетающими слюнями затараторил собеседник.

– Вы, Спиридон, успокойтесь. Лучше расскажите мне о Доброве.

– Не хочу я вам, немцам, что-то говорить!

– Я не немец. Моя фамилия Волков. Ни о чём не говорит?

– Всё равно ничего не скажу. Так и так на зоне пятак сидеть.

Волков пристально вгляделся в места, где через порванные пуговицы торчали фрагменты тощего тела. Внимание привлекла часть татуировки, на которой был изображён Ленин, а под его профилем виднелись буквы «О» и «Р».

– Давайте отвлечёмся, – предложил следователь. – Я так понимаю, вы уже привлекались по похожей статье, верно?

– С чего бы это?

– У вас татуировка с товарищем Лениным, а внизу написано «ВОР». Как там это у вас переводится? «Вождь октябрьской революции»?

– Да, и что?

– В вашем досье не сказано ни о каких ходках с 1945 года. До этого времени о вас почти нет никакой информации. Если бы не татуировка, то я бы и не подумал, что вы уже сидели.

– Было дело, заскочил по малолетке. С ребятами грабанули булочную, жрать нечего было. Мне за это не стыдно, товарищ майор. Я свою жизнь как смог, так отжил.

– Следствие может пойти к вам на встречу, я могу накатать записку, сядешь не на пять лет, а на четыре. Будешь давать показания?

– Классические уловки следаков. Я такие ещё в детстве в книжках читал.

– Неправильные вы книжки читали, Спиридон Михайлович. Вам повезло, я не совсем классический, как вы выразились, «следак».

Волков кивнул подчинённому, указал на бутылочку коньяка, показал два пальца на руке и подмигнул. Молодой сержантик сразу сообразил и через несколько минут на столе стояли два гранённых стакана.

– Ну так что, давай что-ль по-человечески, по-нашему? Но коньяк немецкий. Импортный.

– А вот немецкий коньяк я уважаю, товарищ майор, ой как уважаю! – сказал старик, облизываясь и поглядывая на красивую бутылку с яркой этикеткой.

– Нет-нет, никакого коньяка, если мы не договоримся на разговор. Будем говорить не как оступившийся и следователь, а как мужик с мужиком, ну, ты сам понимаешь, да? – с улыбкой сказал Волков, подмигнув заядлому алкоголику.

– По рукам, товарищ Волков, ну что…

– Для вас я не следователь Волков, а Коля. Просто Коля. Договор?