Красная книга - стр. 26
Я не с ними, я сам. Они, два друга, с первого дня занимаются ночным скалолазанием. Там, в кустах под пансионатом, они и познакомились. Сегодня ночью я выждал минут десять, им как раз хватило очистить фасад перед моим восхождением. Как тать ночной, по кустам и зелёным посадкам, избегая фонарей, бегу вперёд извилистым зигзагом. Без задержки взлетаю на второй этаж, чуть не рву натяную верёвку с трогательными розовыми шортиками.
Тишина, свистят цикады, тихо шевелятся мясистые листья магнолий. Ночь в крымском раю. Я тихонько, кончиками пальцев, тарабаню в стекло. Через минуту возникает умильная заспанная мордашка Светки. Она делает круглые глаза и отодвигает щеколду.
– Тсссс! – шипит она мне, показывая на вторую кровать, где, укутанное простынёй, вздымается тело её массивной соседки. Я впиваюсь в губы Светке, или она мне, или это произошло одновременно. Придерживая за талию, аккуратно опускаю её вниз. Она вцепляется мне в губу зубами, и держит так, и улыбается, и поэтому я очень осторожен. Мне губа ещё пригодится, я не так давно научился ей пользоваться. Скрипят пружины кровати под нашей тяжестью: маленькой девчонки и тощего подростка.
Заворочалась в темноте белая гора, бурчит:
– Совсем, Светка, охренела? Спать не даёшь.
Светка машет рукой и с улыбкой, чавкая, жуёт моё лицо, или я её… Чёрт там уже разберёт.
Горе́ на соседней койке беспокойно. Она грустно скрипит пружинами и вздыхает, и тихо бормочет что-то обиженно.
И только я решил опустить свой длинный нос ниже, в коридоре затопали ботинки. Кто-то затарабанил в дверь дальше по коридору.
– Девочки! Откройте немедленно! – Закричал грозно низкий женский голос. Захлопали двери по этажу. Всё ближе и ближе к нам.
– Светик… – Я корчу рожу, выражающую моё отчаяние и бегу на балкон. Там, внизу, как волк из игры “Ну, погоди!”, Ситыч мечется перед фасадом и пытается словить все падающие с балконов яйца в одну корзинку. Я соскальзываю вниз, чудом выворачиваюсь из его не очень цепких лап. Он что-то кричит вслед, но я лечу по дороге, сверкая пятками. Куда ему меня догнать?
Когда он дотрусил до вагона, полностью укомплектованная группа будущих мастеров по ремонту и регулировке теле- радио- аппаратуры лежала на своих полках и пускала счастливые пузыри. Ну ладно, трое притворялись… Дважды прошёл он по тёмному вагону, приглядываясь, прислушиваясь. Может, надеялся, что дыхание выдаст. Без толку.
Утром мы построились на плацу перед вагоном под наш отрядный марш “Стоп, коники! Стоп слоники! Итс май лайф”. Ситыч бегал вдоль строя, пытливо заглядывая в наши наглые глаза. Мы их старательно таращили, пряча смех под горлом.
Никак.
– Ну что, никто не признается? А, Маугли? – Спрашивал он с отчаянием в голосе.
Маугли, не понимая, пожимали плечами.
– А-ай! – Досадливо махнул на нас рукой мастер и с опущенной головой ушел прочь. Даже жаль его немного стало…
А с той ночи в пансионате мастера и комендантша устроили еженощные дежурства.
И тогда же нам объявили, что ударники уже не очень коммунистического труда будут отпущены домой на выходные. Мы со Светкой спросили друг друга:
– Смогём? – и, кивнув синхронно, пошли перевыполнять план.
Задача для управленца:
Есть большая группа работников, занимающихся физическим трудом, которым не платят деньги, которых поселили в списанных железнодорожных вагонах с выбитыми окнами без удобств, которых кормят перловкой с варёным салом. Мечта, а не работники. Холопы при крепостном строе обходились дороже. Единственный недостаток: нельзя пороть розгами на конюшне.