Краски года времен. Сборник поэзии и прозы - стр. 18
Вообщем так, дурень! Давай мне свой автомат, буду отсекать вас огнем! Помоги тем, кто доберется до леса и уходите в отряд! – скомандовал Стефан, силой вырвал у парня оружие, почесал бороду и откатился траве от того метров на десять в сторону и сделал прицельный выстрел по немцу, что еще продолжал хохотать, как конь. Танк сдвинулся с места и медленно стал двигаться в сторону Стефана. Стефан сменил позицию и выпустил еще одну очередь. Паника на берегу продолжалась. Еще десятка два человек предприняли попытку бежать к тому месту, откуда руками подавал сигнал Петро. Один из пулеметов немцы развернули туда же и палили беспрерывно. Несколько автоматчиков бежали за танком и хаотично выпускали патроны, срубая ветви орешника, в которых укрылся Петро. Остальные немцы, что были без оружия, ломали еще не спущенные на воду плоты и этими ьревнами загоняли людей в воду, без всякого разбора: детей, женщин и стариков.
Не надо, дяденька! Не надо! Я воды боюсь! Я плавать не умею! – с мольбой в голосе голосила черноволосая девчушка лет семи. Раненый в шею, недавно хохотавший офицер, глотая воздух подлетел к ней и с криком: Юда! -вцепился в ее горло.
К этому моменту около пятнадцати человек добежали до Петра. Тот рукой указал им, что бежать надо в чащу к оврагу и вовремя успел пригнуться. Пуля только чиркнула по его голове и вонзилась в ствол дерева. Юный партизан схватился за голову, которая была рассечена и ручьем лилась кровь хотел было ринуться в сторону Стефана. Но тот увидел это и выпуская патроны один за одним заорал: Бяжы дурань!
Петро побежал и за ним еще с десяток спасшихся. Кто то на бегу отодрал кусок рукава от своей рубашки и перевезал ему голову. Автоматчики еще с час прочесывали лес, но далеко углубляться не собирались. Автоматная очередь Стефана стихла
Через пару часов умолкли и немецкие пулеметы на этом берегу. Выплывших и уцелевших после переправы евреев строили уже на другом берегу. Всех мужчин от пятнадцати до пятидесяти растреляли на месте, скинув их тела в реку. Женщинам, старикам и детям опять что то долго говорили о величии Германии и о том, что среди недостойных достойно жить смогут сильнейшие, которые будут хорошо работать…
Далее в еврейское гетто в Глубокое немногочисленный немецкий отряд повел тысячную толпу пешком.
Грузовики с того берега, куда привезли людей для переправы разъехались. Недалеко от орешника стоял пустой «Тигр» с пробитой гусеницей. А недалеко от него виселица в которой болталось, изрешеченное тело Стефана. Фашисты выкололи ему глаза и отрезали оба уха.
Свое «ку-Ку-ку» твердил лесной голубь, а малиновое солнце уже с другого берега на закате садилось в огненно-краснуюот крови Западную Двину.
В такое же красной траве зашевелилось подавая признаки жизни старческое тело. Подняв одну руку к небу, а другое положив на сердце, лежа на спине оно полушепотом пело на польском, со свойственным евреям акцентом.
А в партизанском отряде, что в двух верстах, принимали пополнение в двадцать восемь бойцов, который привел безусый мальчишка.
В то время еще не думали о Победе, но она жила в сердце каждого советского человека, с нарастанием ненависти к фашисткой заразе.
Гетто в Глубоком просуществовало до лета 1944, где безжалостно было уничтожено великое множество человеческих жизней