Койонсаари - стр. 12
Молодая парочка и парень с планшетом тоже сели в микроавтобус. "Знакомые все лица…"
Ехать пришлось больше часа. Ника снова успела задремать, несмотря на выпитые за завтраком и в дороге три порции крепкого кофе. Проснулась она дважды – когда их с ревом обогнал сверкающий черный мотоцикл с таким же сверкающим новым байкерским костюмом седоком и когда неумолчное "але-ле-ле, братан-зая-чувак" оборвалось на полуслове, и толстяк звучно завозмущался:
– Алеооооо! А-а-а-а-а-а-але-о-о-о-о-о-о! Толян, ты где? Да что за связь?!
– Скалистая местность, – флегматично пояснил водитель микроавтобуса, выруливая на переправу, соединяющую Койонсаари с материком, – сигнал тут не везде бывает.
Толстяк выругался и обескураженно спросил:
– И че мне делать?
– В кафе всегда есть сигнал, – ответил водитель, заезжая на автостоянку, – вон видите, домик такой белый, продолговатый.
– Че, нормально придумали, чтобы больше людей к ним ходили, – забубнил толстяк, – на всем острове связь блоканули, только в жральне оставили!
– Скалы глушат сигнал, – не выдержала Ника, – а в кафе вас никто силком не загоняет, не нравится – не ходите!
– Слышь, красава, – сощурил на нее и без того маленькие глазки толстяк, – мужа своего учи, если позволяет, а на других рот не разевай, пока не спросят, а я у тебя ничего не спрашивал, усекла?
– Был бы здесь мой муж, вы бы от него бежали без оглядки до самого Петербурга, – не осталась в долгу Вероника.
– Правда, мужик, хорош уже бухтеть, – сказал кто-то из молодежной компании, – всю дорогу только тебя и слушаем!
– Реально, братан, уймись уже, – попросил парень с планшетом, – и на девушку не наезжай, она не виновата, что в скалах телефоны глохнут!
– Затцем быро приедзять в Карерию, есри вам тут так не нравитця? – спросила Мияко. Едва взглянув на нее, толстяк проглотил очередную хамскую реплику и замолк.
Конечно, он не знал, кто такая на самом деле Мияко Мацуо. Но было в ней что-то такое, что заставляло опасливо замолкнуть и отступиться даже самых отчаянных людей.
Микроавтобус остановился на широкой автостоянке, отгороженной от острова невысокой, но добротной оградой. За оградой тянулась туристическая тропа, выстроились высокие тонкие ели и березы, а за ними блестело синее озеро. День был солнечный и, несмотря на свежий озерный ветер, жаркий.
– Приехали, – сообщил водитель, открывая дверь, – лагерь вон там, прямо по тропе, метров пятьдесят.
– Спасибо хоть, не за километр остановил, – без прежнего энтузиазма пробубнил толстяк.
Пассажиры засуетились, выходя, и потянулись к багажному отделению. Толстяк ловко оттеснил девушку с разноцветными волосами, ввинтился между тетушками в панамках и оказался у багажного отделения первым. Но его сумка и рюкзак лежали в самом дальнем углу багажника – на пересадке в Приозерске он тоже постарался успеть к багажному отделению первым. Пытаясь раскопать свои вещи, он залез в багажник почти целиком, оставив снаружи только огромный, обтянутый пестрыми шортами зад.
Как ни странно, недовольных возгласов не последовало. Люди спокойно стояли вокруг и терпеливо ждали, пока толстяк пыхтел и ворочался, дергая свои вещи.
Вдруг он глухо вскрикнул и провалился внутрь багажника, будто его ужалил шмель или свела судорога. На землю упала одна его сандалета, и босая нога нелепо задергалась, зашарила по земле в тщетной попытке удержать обувь. Тут уже не удержался от усмешки даже невозмутимый водитель, белокурый великан-карел.