Ковчег Евы - стр. 14

– Леш, это фильм «Послезавтра»! – засмеялась Катя.

– Нет, – глухим голосом ответил он, – это хуже. Потому что гораздо глобальнее и на самом деле. В нашей с вами реальности, понимаете?

– Так, допустим, что все это – правда. Ты что, намекаешь, что нам придется отсиживаться в этой дыре без электричества и горячей воды? – Катя возмущенно тряхнула рыжей гривой.

– Нет, – пугающе спокойно произнес Леша, – мой второй брат – капитан ледокола, ну я рассказывал. Через три дня он отбывает в плавание, мы можем к нему присоединиться. Меня-то он точно будет ждать, у него больше никого не осталось из родных…

– Как это никого нет? А средний брат? – изумилась Ева.

– Метеорологов эвакуируют отдельно, они уже сейчас сворачиваются, собирают семьи и вертолетами отправляются в какое-то засекреченное убежище, он сам точно не знает. А Ванина семья, – Леша всхлипнул, – они сегодня погибли. Он… Он был на службе, у них там что-то вроде бункера, и чувствовались только небольшие толчки. А когда выбрались, оказалось, что половина Мурманска лежит в руинах, его жену и двоих детей нашли под завалами. Никто не выжил…

– Боже, мне так жаль… – прошептала Ева, – но ты уверен, что нам следует ехать в город, который стерло с лица Земли?

– Уверен, – Леша взглянул на подругу полными слез глазами, – я хочу спасти нас. Дать нам будущее.

– Может, все не так страшно, Леш? – Ева обняла рыдающего парня и погладила по все еще мокрым от дождя волосам. – Может, это в Мурманске все разнесло, а в Москве тихо и спокойно? Дождемся утра, хорошо? Посмотрим новости, взвесим все «за» и «против» и решим.

– Надо решить до шести утра, – твердо отрезал Леша.

– Почему? – удивилась Ева.

– Потом вокруг Москвы и области выставят блокпосты, мы не прорвемся. Брат сказал убегать как можно быстрее.

– Чертов сигнал! – вдруг закричала бледная, как полотно, Катя. – Ни электричества, ни интернета! Мы отрезаны от информации! Пока я не буду знать, что там, в Москве, я отсюда никуда не двинусь.

– Ладно, ждем утра, пытаемся поймать сеть и выяснить, что выкинут в СМИ, и решаем. Но подъем не позже трех утра, чтобы покидать вещи и успеть прорваться.

Ева, обняв худые коленки, сидела на взъерошенной кровати и покачивалась, глядя в одну точку сквозь запотевший иллюминатор. Капитан, так и не одевшись, откинулся на диване, пытаясь унять дрожь в руках и свернуть самокрутку. Несмотря на недостаточное отопление, в каюте было жарко, и на щеках обоих играл яркий румянец.

– Черт! – капитан всплеснул руками, никак не позволяющими ему завернуть табак. – Ев, поможешь? Чертовы руки!

– Да, конечно, – она с легкостью спорхнула босиком на пол и подлетела к капитану, проведя рукой по его смуглой, несмотря на отсутствие солнца, коже.

Взяв его руки в свои, она забрала неудавшуюся сигарету, кое-как впервые в жизни завернула табак, подожгла и крепко затянулась, тут же зайдясь в кашле.

– Глупышка, – улыбнулся капитан и поцеловал Еву в нос, – это табак для моряков, тебе такой и пробовать не стоит.

– А я когда-то курила… – мечтательно произнесла она.

– Что-то тонкое с ментолом?

– Как ты узнал?

– Нашел как-то раз такие у дочери. Ух, и устроил я ей! – на лицо капитана опустилась тень, и он поторопился отвернуться.

На рабочем столе из цельного массива дерева, притаившемся в углу каюты и так отличающемся от всей остальной мебели на Ковчеге, царил настоящий творческий беспорядок. Повсюду были раскиданы карты, атласы, исчирканные красным карандашом, и приборы, о назначении которых Ева могла только догадываться. Капитан упорно тащил работу с ходового мостика в свой временный дом. И только в глубине рабочего хаоса, под миниатюрной настольной лампой, освещавшей ночные труды капитана, сохранялась идеальная чистота. Именно там, в резной деревянной раме, пряталась часть его души – совсем юный парень с открытой улыбкой до ушей и каштановыми, без намека на седину, густыми волосами обнимал миниатюрную ярко накрашенную девушку, а две маленькие девчушки с белыми бантами пристроились на руках родителей. Капитан и его семья. Семья, которую никто никогда не заменит. Даже Ева.