Костер и Саламандра. Книга 2 - стр. 25
Впрочем, я заставила себя учиться алхимии. Интересно, но этот пурпурный тягучий сироп я чуть не вскипятила – и Ольгер выхватил склянку из огня.
– Леди! – сказал он укоризненно. – Так же можно и грязь вокруг развести, и осколками стекла пораниться.
– Просто не очень понимаю, когда уже закипает, а когда ещё нет, – сказала я. – На нём же не написано.
– А когда варите варенье, вы же видите, когда пенку снимать? – спросил Ольгер.
– Я не варила, – удивилась я. – Неужели вы варили варенье, граф?
Ольгер улыбнулся мечтательно:
– Наша кухарка, тётенька Хона, всегда варила в саду… а я, когда был маленьким, всегда сидел рядом и смотрел, как оно начинает закипать. Потому что она отдавала пенку мне.
– Мэтресса Хона воспитала из вас алхимика, мессир Ольгер, – с улыбкой в голосе сказал Валор.
У Валора всё получалось идеально. Он, наверное, мог бы быть и алхимиком запросто – недаром легко нашёл с Ольгером общий язык.
Детки захихикали, но вид у них был мечтательный и печальный. Это здорово же, когда кухарка варит в саду варенье и отдаёт тебе пенку… а у наших юных некромантов, надежды страны, ни детства, ни сада, ни кухарки, ни варенья…
И я наблюдала за пузырьками, которые поднимаются в сиропе внутри склянки, и думала: надо бы устроить что-то весёлое для них на нашем танцевальном вечере – если уж всё равно танцуем…
Мы в тот день довольно долго возились в каземате. Разобрались с зеркальным эликсиром, потом ещё покрутили Узлы, потом я послала за Фогелем, а Валор отправился на кладбище разговаривать с мэтрессой Эрлой… Детки, конечно, хотели не просто вскрыть могилу бедной Эрлы, а по всем правилам поднять её кости, потом уложить, а мне пришлось связываться с Норисом, чтобы он пересмотрел графики патрулей. В общем, я освободилась, когда ясный предвесенний свет за окнами уже начал синеть.
С целой кучей неотложных дел в голове и планом на три ближайшие ночи. И ужасно хотелось повидать свою королеву.
Пошла в гостиную Виллемины – а её там не оказалось.
И в зале Совета не оказалось.
– Леди Карла, – сказала Друзелла, – вы ищете государыню? А её нет во Дворце. Она в Штабе, на совещании.
И у меня всё оборвалось внутри.
В жизни Вильма не ходила в Штаб. Что ей там делать. Там мессиры военные, у них свои дела. Там Лиэр целыми днями сидит, похудел, потемнел с лица, с дворцовой кухни туда не кавойе отправляют, а перелесский травник, горькую отраву, выключающую сон. Мессиры офицеры пьют эту дрянь и что-то там прикидывают, планы составляют… Когда мессир Годрик на берегу – он тоже там торчит, если нет – мессиры капитаны первой линии. Но Вильма?
Не женское дело.
– А мессир Раш где? – спросила я Друзеллу.
– Не во Дворце, леди Карла, – сказала она. – У себя, принимает финансистов из провинций.
– А мессир Броук?
– В Штабе, – сказала Друзелла.
Вот тут-то я и подумала, что в мире происходит что-то паршивое. А я газет не читала, мне некогда было. Ничего я не знаю.
В тревоге и тоске я пошла в нашу новую детскую – а кроха-принц уже спал. И в такой же маленькой кроватке ещё один младенец спал, а между кроватками сидела кормилица, невероятно уютная леди, пышная, как тёплая булочка, и вязала крохотный синий башмачок с голубыми полосочками. Второй такой на маленьком столике лежал, готовый, среди клубков ниток.
Увидела меня – и приложила палец к губам, мол, тихо, разбудишь детей.