Костер и Саламандра. Книга 2 - стр. 19

И очень, очень захотелось посоветовать Тарину бросить банку в огонь.

Я еле взяла себя в руки.

– Это детёныш, да? – спросила я, борясь с подкатывающей тошнотой.

И Валор спросил, почти в один голос со мной:

– Оно ведь ещё живо? Оттого на сосуде защита?

Тарин, осклабившись так, что на подлёте мухи дохли, постучал по банке ногтем. Тварь дёрнулась и лупнула громадными и бессмысленными жёлтыми глазищами.

– Оно не живое, – сказал Тарин. – И оно не детёныш. Оно – зародыш, приготовленный для использования. Осталось только вырастить, а это дело минут.

– Боже мой, – пробормотал рядом со мной Ольгер. – Я это ощущение помню. Их делали там, в Зелёных Холмах… вернее, я думаю, их там разрабатывали… испытывали…

– Погодите, – попыталась вставить я, – так ведь… это что, не лесная тварь?

– Это овеществлённое проклятие, леди, – сказал Тарин. – Просто телесная оболочка для злобного посыла. Перелесское чернокнижие, древнее: так в старину чернокнижники расправлялись со своими врагами. И сейчас какая-то умная голова при дворе Рандольфа добралась до древних рецептов… и это, вот это, изготавливают практически фабричным способом.

– Вот как… – протянул Валор. – Это не пойманное и запечатанное… это создано прямо в сосуде, верно?

– В корень смотрите, мессир Валор, – сказал Тарин. – Вот так и создано. Это моему человеку продал один недоумок с закрытого завода. Я думаю, таких банок на оружейных складах Перелесья уже тысячи – для вас ведь не секрет, что Перелесье готовится к войне?

И вот тут у меня случился приступ паники. Натуральной паники. Я представила тысячи… и мне захотелось забиться в угол, закрыв голову руками. Я представляла, что одна такая тварь может натворить, а орды…

– Нужна и алхимическая, и мистическая защита, – сказал Ольгер. Меня поразила неожиданная твёрдость его голоса. – Мэтр Тарин, а как оно пробуждается и выращивается?

– Кровью, – сказал Тарин таким тоном, будто вопрос был по-детски наивным. – Убийство поднимет сразу десяток. Своей воли у них нет, они делаются из воли чернокнижника и адской силы, всё это питается кровушкой: чем больше вольёшь, тем тварь будет хитрее и сильнее. А если лить кровь с болью и муками – можно получить автономную, умную гадину… Она распадётся, выполнив приказ, но пока не выполнит – будет существовать.

– Как я понимаю, – сказал Валор, – защита на сосуде годится лишь для зародышей? Для поднятых, пробуждённых тварей нужна другая защита?

– Те, кто работает с этим, носят такое. – Тарин поднёс к зеркалу оловянный амулет на простом шнурке. На амулете красовалась обычная четырёхлепестковая розочка от Приходящих в Ночи. – Но мне кажется, что это так… в пользу бедных. От поднятой и хорошо прикормленной твари она не спасёт.

– И я так думаю, – сказал Валор. – Как досадно, что образец невозможно переслать через границу… с ним бы поработать. Выяснить детально, как их получают, как защищаются…

– Идеальный способ выяснить, мессир, не образец, а какой-нибудь компетентный человек, – сказал Ольгер. – Кто-то, кто этим занимается.

– Так он уже тебе и рассказал, – буркнула я. – Прибежал рассказывать, путаясь в шнурках.

– Деточка, дорогая, – сказал Валор, – видите ли, у одного из этих людей драгоценнейший мэтр Тарин купил зародыш. Возможно, кто-нибудь другой расскажет за деньги. Возможно, потребуются… иные способы воздействия.