Костер и Саламандра. Книга 2 - стр. 10
– Пресса, – кивнул Раш. – Все ждут новостей.
– Очень хорошо, – сказала Виллемина. – Расскажите им о Кнолле. Как можно точнее и вернее. Что он считает себя патриотом, что уверял, будто я предаю дело жизни государя Гелхарда, что он надеялся на союз с Перелесьем – и жаждал золотого века. И ради всего этого нарушил присягу и попытался убить беременную даму. Уточним: перелесцы и их союзники считают, что цель оправдывает средства, а ради своего идеала, созданного ложью Перелесья, совершают бесчеловечные поступки.
Я старалась повторять сразу за ней, а Раш быстро записывал – тоже, по-моему, так точно, как мог.
– Кнолля – судить на закрытом заседании? – спросил Броук.
– Нет, – тут же ответила Виллемина. – Пусть будет показательный процесс. Нам нужно показать всем эту точку зрения – и сделать вывод: она приводит к преступлению перед страной.
– Орстена – казнить? – спросил Броук. – То, что он жив, меня нервирует.
– Нет, – вздохнула Виллемина. – Как бы ни было, он – родственник государя. Одиночное заключение. Пожизненно. Тайно доставить в монастырь Блаженного Ромма на Каменном острове, замуровать в каземат как государственного изменника. Не оповещать прессу и свет: он мёртв для всех, мы о нём забыли.
– Кнолля? – спросил Броук.
– Полагаю, он будет приговорён к публичному повешению, по закону – как обвиняемый в государственной измене и покушении на убийство королевы, – сказала Виллемина. – Если суд решит так, то я помилую его, заменив казнь пожизненным заключением. И распоряжусь, чтобы ему приносили свежие газеты. Я хочу, чтобы он увидел, к чему вело его предательство – и ради чего он пошёл на убийство. Увидел – и понял.
Ничего себе, подумала я, повторяя. Раш кивнул понимающе. Броук содрогнулся.
– Концерн «Сталепрокат Кнолля» переходит в собственность прибережной короны, – продолжала Виллемина. – Позаботьтесь о надёжном управляющем, дорогой мессир Раш. Мне нужен человек, который не будет задерживать выполнение королевского заказа.
– Спуск на воду подводного судна откладываем? – спросил Броук.
– Нет, – сказала Виллемина. – Он состоится в назначенное время. Надеюсь, я смогу присутствовать.
Я за это время уже немного освоилась и привыкла – наловчилась повторять за моей Вильмой почти слово в слово. И когда она отпустила Броука, чтобы начать обсуждать с Рашем курс ценных бумаг, состояние государственных счетов и всякое такое, от чего мой бедный мозг норовил свернуться в штопор, – я почти не путалась.
Только устала, будто на мне впрямь ездили верхом.
Отпустив Раша, Виллемина сочувственно мне улыбнулась:
– Мы почти закончили, дорогая. Я думаю, мы отложим донесения внешней разведки, послов и визит маршала до завтра. Мне кажется, что объяснять прекраснейшим мессирам Лиэру и Ирдингу придётся уж слишком много. Наверное, не стоит, верно?
– Вот она, королевская мудрость, – я случайно хихикнула. – Не знаю, как Ирдинг, я с ним плохо знакома, а вот Лиэр точно свихнётся.
– Постепенно привыкнет, – улыбнулась Вильма. – Мессиры миродержцы же привыкли. Даже фрейлины не шарахаются от мессира Валора – а уж военные-то и подавно приноровятся. Если я что-то понимаю, нам всем придётся постоянно привыкать к чему-то довольно жуткому или отвратительному… наступает тяжёлое время.
То, что вечером принесли мэтр Фогель и Глена, удивило меня ужасно – и Вильму, кажется, не меньше.