Кошка Белого Графа - стр. 20
Я обошла все статуи Свяны, все статуи Свена, каждой заглянула в нарисованные глаза и каждую мысленно попросила о помощи, даже фигуры в белых саванах.
Глупо, знаю. Но когда прижмёт, и булыжнику придорожному поклонишься, и коряге болотной.
Осмотрела ледяную глыбу алтаря. С обратной его стороны обнаружилась тонкая золотая надпись: «Бог один — и много их, свой лик для каждого дня. Ныне узрите вы лик любви. Ныне узрите меня». Наверное, в этом был какой-то особый смысл, однако разгадывать философские загадки мне сейчас совсем не хотелось.
Зашелестели тихие шаги — справа, слева, со всех сторон. Это вышли в зал служки с метёлками — прибрать за гостями. Талая вода и грязь с сапог улетучились сами. Однако россыпи цветочных лепестков и прочий мелкий сор храм поглотить не мог. Я видела на полу пару конфетных фантиков, клочок газетного листа, раздавленный огрызок мочёного яблока, сгустки жевательного табака и карамельной тянучки, а в одном месте под скамейкой — надкушенный обрезок копчёной колбаски. До того ароматный, что голова закружилась.
Обычная кошка на моём месте слопала бы за милую душу и сказала: «Ещё подайте!» Но я с пола не ем, из чужого рта — тем более. Не настолько ещё оголодала…
За служками смотрела невысокая полноватая ули в розовой сутане. Погребальный саван седьмой статуи Свена, за которой мышью сидела я, с одного бока был задран — кто-то, видно, хотел узнать, что у бога под одеждами. Ули заметила непорядок и подошла. Маленькие натруженные руки заботливо оправили край подола из белого глазета с серебряными узорами.
Может, эти руки и кошку не обидят?
— Мр-рм, — я вышла из-за статуи.
— Киса! — ахнула служительница. — Ты как здесь? Погреться захотела? Шёрстка-то коротенькая.
Лицо у неё было круглое, улыбка мягкая, ладони ласковые.
Пришлось дать себя погладить. В горле родилось урчание, и я не стала его сдерживать. Даже потёрлась о розовую сутану. Спасибо, Майра не видела — потом бы от насмешек спасу не было. Но как ещё кошка может показать свои добрые намерения?
— Голодная? — деловито осведомилась ули. — Мяса нет. Могу предложить только кашу.
Да! Да! Каша — это чудесно. Хочу каши!
— Ох, как разволновалась! — засмеялась служительница. — Как будто понимаешь по-человечески.
Низкие округлые туннели, по которым она меня вела, казались проточенными водой, а не созданными руками человека. Может, храм и правда построен мифическим народом моря?
От нас до Круглого залива на юге — семьдесят миль, до Долгого залива на северо-востоке — почти сто. Не так и много. Когда-то в районе Свеянска проходила граница приморского королевства ланнов, которое просуществовало двадцать лет, прежде чем вайны сбросили новых захватчиков в море.
Хорошо, что войны не разрушили чудесный боб. Он был, словно живой. Коридоры исчезали и появлялись, прорезаясь в теле храма прямо перед нами. «Свяна, Свен! — мысленно обратилась я к богам. — Вы ведь откроете мне проход, если я захочу уйти?»
Боги не ответили. А ули, оглянувшись на ходу, расплылась в улыбке:
— Какая умная киса! Как собачка.
Она привела меня в комнату с простыми диванами, обтянутыми тёмным штофом. На диванах болтали и хихикали другие служительницы — точно кумушки на лавке. Одна, остроносая, даже лузгала семечки, но на пол не плевала, собирала шелуху в кулачок.