Кощеева гора - стр. 30
Этому человеку, варягу родом, было уже под сорок, и он успел походить по свету еще до того, как прибился к Святославовой гридьбе. Только благодаря его опыту дружина из девяти человек сумела пешком выбраться из хазарских владений близ Меотиды, от окрестностей Карши пройти невредимыми до самых днепровских порогов – в то самое лето, когда Святослава в Киеве сочли мертвым и хотели отдать престол Улебу. Можно сказать, Вемунд был причиной того, что Улеб тогда не остался единственным сыном Ингвара. Среднего роста, плотный, даже с наметившимся брюшком, внешность Вемунд имел самую обычную: светлые волосы, зачесанные назад от низкого лба, густая светлая борода. В том походе Святослав убедился, что Вемунд не ведает страха и сомнений. Даже такое дело, как устранение старшего киевского воеводы, у него вызывало лишь вопрос «каким образом?»
– Дело-то это полезное, – с явным беспокойством сказал Болва. – Да надо помнить: Свенельдич тоже не в дровах найден. За него княгиня. Асмунд. Тормар в Витичеве тоже его руку держать будет. Ивор уже сказал – он не вмешивается. Кияне многие Свенельдича любят, им от него и по торговым делам много чего перепадает, и по даням с погостов. Пиры какие закатывает, весь город кормит. И он – старший жрец руси, помимо тебя. Люди-то привыкли, что ты, княже, в походе где-то, а он здесь, богов молит, киян блюдет. Если открытую замятню устраивать – как бы весь Киев не погорел, а исход… если и одолеем, то может уж очень дорого встать.
– Чтобы свалить такое дерево, его надо подрубать со всех сторон, – кивнул Вемунд. – Первое: княгиня. Надо отвадить ее от него. Ты зря смеешься, конунг. – Он заметил, как Святослав недоверчиво хмыкнул. – Надо подсунуть ему молодую девку, – он глянул на Речицу, – и довести до княгини, будто он с той девкой слюбился. Седина в бороду, чего дивного? Потом нужно найти своего человека среди его людей. Кого-нибудь, кто им недоволен, из оружников, из челяди, даже из родни. Подкупить, пообещать… да чего захочет, то и пообещать. Лучше кого-то из бережатых. Кто знает, куда и как он ездит. А потом устроить засаду: положить, скажем, пару стрелков хороших на крышу, где он будет мимо ехать, и одного сзади, где-то за тыном…
– Просто подстрелить! – воскликнул Болва. – Но даже если удастся, не забудь, у него есть дружина, брат и взрослый сын! И Пестряныч-младший, он ему тоже как сын. Они-то сразу догадаются, кому он помешал! Поднимут людей, и в городе будет кровавая баня! Такая, что древлянские поминки пляской на лужку покажутся!
– Не забыл ты древлянские поминки. – Святослав насмешливо глянул на разволновавшегося Болву. – Тебя же там вроде не было?
– Меня не было. – Болва отвел глаза. – А друзья мои, побратимы… Все, кто в том побоище под Малином уцелел, все там и полегли. И Сигге Сакс, и все, кто оставался. От всей старой дружины Свенельдовой выжил только я. Да еще Лис – он до того уйти догадался, убрался аж в Греческое царство, потому и выжил. Жив ли теперь – не ведаю.
Юность Болвы прошла в Свенельдовой дружине, близ древлянского Искоростеня. Почти пятнадцать лет назад он чудом уцелел и потом вспоминал те бурные события с чувством, что едва выскочил из огня. Но в том огне сгинули его товарищи, старшие и ровесники. Сам он устроился в Киеве совсем неплохо, но тайная боль не прошла. Мистина погубил всю старую Свенельдову дружину, которая пыталась погубить его. Образ его остался в душе Болвы как образ Кощея и внушал тайную неприязнь, смешанную с жутью перед его способностями.