Корсары Тарновского - стр. 22
В окрестностях Рудного находилось несколько заброшенных посёлков, и однажды, обшаривая на удачу руины, отец наткнулся на старый гараж. Полузасыпанный обломками и укрытый зарослями ежевики он больше напоминал могильный холм. Ржавый замок на воротах недвусмысленно указывал на то, что гараж не открывали со времён войны и внутри есть, чем поживиться. Взять гараж с наскоку не удалось, довоенная сталь, даже покрытая толстой коркой ржавчины, стойко сопротивлялась топору охотника. Алексей Николаевич вернулся в посёлок за ножовкой и долго пилил дужку замка на воротах, а потом отгребал мусор, не дающий приоткрыть створки. Внутри было сухо и темно. Большую часть гаража занимала запылённая туша «Лады-Гранты» на спущенных и растрескавшихся шинах. Охотник провёл ладонью по матово-серой поверхности, из-под многолетнего слоя пыли «гранта» засияла нетронутой заводской полировкой.
Даже если бы в посёлке нашёлся умелец, способный реанимировать довоенную машину, ездить на ней в тайге негде. На весь посёлок осталось менее километра мощёной дороги перед усадьбой Цеповых. Все остальные улицы тонули в грязи, по которым дребезжали телеги и лихо носились чадящие газогенераторные грузовики с немыслимым для довоенных машин дорожным просветом. Старая «гранта» для таких дорог не годилась. Но детали её подвески, двигатель, проводку, сиденья, зеркала – всё можно было пустить в дело. Довоенные детали ценились механиками, за них давали хорошую цену. Тарновский-старший прикинул, что находка могла обеспечить его семью на полгода вперёд.
Охотник прошёл дальше вглубь гаража и споткнулся о лежащий у стены велосипед. Его шины потрескались от старости, хром облез с колёсных ободьев и спиц, но рама и цепь были в порядке, педали хоть и с трудом, но проворачивались, заставляя заднее колесо вращаться. Алексей Николаевич улыбнулся, представив, как его сын выедет на гремящем велосипеде на поселковую улицу. С велосипедом на плече охотник отправился домой.
Зимой Глеб с отцом вымачивал велосипедные каретки и цепь в керосине, отчищал ржавчину с рамы и руля. А по весне водитель, отвозивший партию цинка к железнодорожной станции, привёз пару новеньких шин. После нескольких неудачных попыток отец и сын натянули шины на ободья, накачали их, и в тот же день Глеб попытался оседлать железного коня. Попытка проехать по двору ожидаемо закончилась в кустах смородины, куда Глеб влетел на полном ходу. После первой неудачной попытки мальчишка приручал велосипед постепенно. Сев верхом, он одной рукой держал руль, второй опирался на шершавые доски забора. К вечеру научился трогаться, отталкиваясь ногой, и соскакивать, когда велик начинал опасно крениться. Через день мальчик уверенно сделал круг по двору и впервые выехал на деревянный тротуар посёлка. Это было немыслимо – мчаться по пружинящим доскам наравне с грохочущими в колеях грузовиками и вгонять в истерику дворовых псов. Прохожие сторонились, пропуская мальчика, и долго смотрели вслед.
У здания заводской конторы его остановил Игнат, сын Вадима Цепова, долговязый прыщавый подросток на пару лет старше Тарновского. С ним рядом стояли трое прихлебателей, сыновья придворной шушеры, людей по большей части бестолковых, но ценимых властелином посёлка за преданность.