Короны Ниаксии. Шесть опаленных роз - стр. 15

Я подавила смех.

Да, конечно. Я здесь, чтобы работать.

– Я пришла за вашей кровью. Мы ведь условились, что я приду через месяц.

– А что насчет платы?

Я полезла в сумку и выудила из нее розу, тщательно завернутую так, чтобы ни один лепесток не погнулся и не помялся. Он протянул руку, и я замешкалась. Последовал раздраженный вздох:

– Что? Теперь ты меня боишься?

Нет, я не боялась. Просто в комнате пахло сексом. Я пересекла спальню, оглядывая окровавленные, скомканные простыни. Взявший розу Вейл уставился на нее, явно не впечатленный.

– Тот цветок, что ты принесла в прошлый раз, все еще выглядит самым обыкновенным, – сказал он.

– Вам придется набраться терпения. Я не лгу, лорд Вейл. Эти розы – особенные. Обещаю.

– Можешь называть меня просто Вейлом, – проворчал он. – Полагаю, когда ты показываешь кому-нибудь свою задницу, надобность в титулах отпадает. – Он тяжело опустился в бархатное кресло у окна. – Давай покончим с этим.

– Прямо здесь?

– Да, здесь. Что-то смущает?

Я снова взглянула на кровать, и он издал низкий шелковистый смешок:

– Что? Тебя действительно отвлекают мысли о сексе?

Так и было, но я не собиралась в этом признаваться. Я опустилась на колени перед Вейлом и достала из сумки оборудование.

Когда я взяла его за руку, чтобы ввести иглу в вену, то остро ощутила соприкосновение моей кожи с его телом.

Он вновь рассмеялся, стоило мне протолкнуть иглу сквозь его неподатливую плоть.

– Я слышу, как бьется твое сердце. Это нервозность или возбуждение?

Я тоже слышала этот стук – и как же мне хотелось, чтобы оно билось тише! Даже я не знала, отчего оно так ухало в груди; но ни одна из предложенных Вейлом версий меня не радовала.

– Забавно, что ты без страха разгуливаешь по моему дому, – сказал он, – но при этом вид постельных утех действует тебе на нервы. Никогда не пойму людей.

– У меня было много секса.

Стоило мне это вымолвить, как я мысленно прокляла саму себя: зачем я это ляпнула, во имя богов?

Вейл выглядел очень, очень удивленным, что нисколько не льстило мне.

– Вот как? Значит, тебя все-таки тискал какой-нибудь увалень с соседской фермы?

Мои губы сжались в тонкую ниточку.

Эрон был тем еще увальнем, и он действительно жил на близлежащей ферме; в то лето мне было шестнадцать, я начала интересоваться сексом, и мы украдкой изучали тела друг друга в безлюдном амбаре. Мне не очень улыбалось умереть девственницей, а я не сомневалась, что заморозков уже не увижу. И решила, что хотя бы Эрона без одежды увидеть стоит.

Прошло пятнадцать лет. Я все еще жива, полгода назад самолично сметала останки Эрона с пола церкви, помогая его убитой горем матери.

– Знаете, я все удивлялась, почему вы не убили меня сразу, как только я заявилась. Но теперь поняла: вам скучно и вы одиноки, а потому рады любой компании.

Я не сводила взгляда с флакона – кровь Вейла капала и скатывалась по стеклянным стенкам. Но я чувствовала его взгляд, и наступившее молчание заставило меня задуматься о том, права ли я была.

– Как ты сама только что убедилась, – холодно сказал он, – мне не составляет труда найти себе компанию.

– Да, и она получила от вас, что хотела, а затем ушла не попрощавшись.

– Мы оба получили друг от друга то, что хотели. Не болтать же без толку.

И все же… он сидел здесь и вел беседу со мной.