Королевской поступью. Первый шаг императрицы - стр. 2
Захар оказался хозяйственником не самым рукастым. Как мне удалось узнать, поговорив с деревенскими, по большей части заправлял всем бойкий сельский мужик, Никита. Он здраво рассудил: чем богаче хозяин, тем лучше живётся его крепостным. Вот и старался: следил за посевными работами, гонял за леность пастухов.
Мой же управляющий (спасибо новой кухарке, которая просветила меня обо всех людях), любил за девками ухлёстывать, да самогон дегустировать. Об этом я знала и сама, мысли крепостных тайной для меня не были.
Однажды вечером пригласила Захара к себе в кабинет:
– Любезный, принеси-ка ты мне книги хозяйственные, где всё расчёты вёл.
Глаза мужика забегали, а в голове отчётливо читалось: «Вылезет всё на свет божий, как пить дать. Сказать, что потерял. Не поверит. Ещё Василия своего сподобит розог мне отсыпать».
– Так, – мне надоели наши переглядки, – давай мне книги. Знаю, что с ними всё в порядке. Врать мне не смей.
Для наглядности сформировала на ладони маленький, переливающийся магический шарик:
– Станешь юлить, мозги твои в кашу превращу, будешь потом сидеть на скамейке, пузыри пускать. Понял?
Захар побледнел, громко сглотнул:
– Слушаюсь, Ваше Сиятельство. Завсегда за добром хозяйским слежу, будьте покойны.
– Не болтай. Одна нога здесь, другая там. Я жду.
С такими прохвостами, как Захар иначе нельзя. На голову сядут и понукать будут.
Книги мне принесли. Вот только в ценах на зерно, молоко и мясо я ориентировалась, примерно как трёхлетний ребёнок. Повздыхав над замусоленными страницами, взяла бумагу и перо и написала Лукерье Захаровне, чтобы выезжала в имение. Моя экономка наведёт тут порядок. В этом не сомневалась.
На следующее утро отправила Машу, помощницу Вари, в деревню за Никитой. Хотелось уже самой глянуть на этого «хозяйственника». Через минут двадцать, постучав, в дверь кабинета боком протиснулся дюжий мужичина. Под два метра ростом, в плечах косая сажень, рука, что мои обе ноги. На голове буйные кудри, такая же густая борода. Только глаза говорили о том, что богатырь по характеру добрый и не лишён интеллекта.
– Звали, Ваше Сиятельство? – Раздался густой бас Никиты. Таким в лесу медведей пугать.
Я перед ним выглядела пигалицей-недокормышем.
– Проходи. Расскажи, будь добр, как за хозяйством смотрел. Пашни оберегал и животину.
Никита замялся, а я увидела, что не хочет он очернять Захара в моих глазах, даже справедливо. Мужик нравился мне всё больше.
– Вот что, опустим проделки управляющего. Про то сама всё знаю. Ты только по существу говори, что делал, как следил.
Здесь я по-настоящему поняла, как замечательно быть менталистом. Во дворце, где каждый второй маг, чужие мысли не прочитаешь, а тут же, все как на ладони.
Мужик обрадовался, что стучать его не заставляю, и охотно поведал обо всём. Крестьянская хватка и рачительность были у него выше всяких похвал. Он помнил, сколько мер зерна собрали с того или иного поля в последние года, какая корова, когда отелилась, сколько приносят молока, какое количество сдали мяснику.
– Вот что, Никита. Ты грамотный?
– Нет, Ваше Сиятельство, – он переминался с ноги на ногу, сминая в руках засаленный картуз.
– Как же счёт ведёшь?
– Дык оно всё здесь, – постучал Никита по лбу и хитро улыбнулся.
– Поступим так. Я жду из столицы свою экономку. Походишь пока под её началом. Не хмурься, – одёрнула насупившегося мужика, – всё будет как прежде. Сам станешь и дальше за всем следить. Назначаю тебя своим управляющим. А Лукерья Захаровна тебя грамоте обучит и подскажет, как книги хозяйственные вести.