Король воронов - стр. 30

– Дорогу Королю Воронов, – повторяли женщины снова и снова.

И вдруг они оказались прямо перед Ганси. Три мнимые Блу смотрели на Блу и Ганси.

К удивлению Ганси, девушка свободной рукой выхватила нож. Он не сомневался, что она способна пустить его в ход: в конце концов, она однажды ранила Адама. Впрочем, Ганси сомневался, что нож окажет какое-то действие на три кошмара, стоявших перед ним.

Он посмотрел в их черные глаза. И произнес, стараясь говорить уверенно:

– Кабесуотер, защити нас.

Три женщины превратились в дождь.

Они забрызгали одежду Блу и плечи Ганси. Потом вода впиталась в землю. Блу тихо выдохнула и обмякла.

Слова Ганси вновь сработали, а он по-прежнему понятия не имел, почему и каким образом он должен был использовать свою способность. Глендауэр управлял погодой при помощи слов и разговаривал с птицами; оставалось надеяться, что король, когда они найдут его и разбудят, объяснит Ганси тонкости Ганси.

– Прости, – сказал Адам. – Очень глупо с моей стороны. Я был неосторожен. И дерево… кажется, оно их усилило.

– Может быть, это я, – возразила Блу.

Она смотрела на забрызганные дождем плечи Ганси, и на лице у нее отразилось такое потрясение, что он окинул взглядом свой свитер, чтобы убедиться, что брызги не прожгли в нем дырки.

– Давайте… давайте уйдем отсюда.

– Полагаю, это разумно, – сказала Аврора.

Ее голос не звучал так уж тревожно, всего лишь практично, и до Ганси дошло, что для сна, возможно, кошмар – это просто неприятный знакомый, а не что-то из ряда вон выдающееся.

– Тебе лучше в это не влезать, – посоветовал матери Ронан.

– Оно меня находит, – ответила та.

– Operae pretium est, – сказала Девочка-Сирота.

– Хватить дурить, – сказал Ронан. – Это уже не сон. Говори по-английски.

Впрочем, девочка не перевела то, что сказала. Аврора погладила ее по голове, обтянутой шапочкой.

– Она будет моей маленькой помощницей. Пойдемте, я вас выведу.

Добравшись до опушки леса, Аврора вместе с ними подошла к машине. Та стояла за пределами Кабесуотера, но Аврора никогда не засыпала немедленно. В отличие от грез Кавински, которые заснули сразу же после его смерти, жена Ниалла Линча могла продержаться некоторое время и одна. После его смерти она не спала три дня. Однажды она провела целый час за пределами Кабесуотера. Но, в конце концов, сон всегда нуждался в сновидце.

И вот теперь Аврора проводила их до машины. Вне Кабесуотера она больше обычного походила на сон – видение, забредшее в реальную жизнь и облаченное в цветы и свет.

– Передай Мэтью, что я люблю его, – сказала Аврора и обняла Ронана. – Так приятно снова увидеть вас всех.

– Оставайся с ней, – велел Ронан Девочке-Сироте.

Та выругалась.

– И следи за словами в присутствии моей матери!

Девочка сказала что-то еще, стремительно и красиво, и Ронан огрызнулся:

– Я не понимаю этот язык, когда не сплю. Говори по-английски или на латыни. Ты хотела уйти; ты ушла. Теперь всё по-другому.

Его тон привлек внимание сразу двоих – Авроры и Адама.

Аврора сказала:

– Не грусти, Ронан.

Он отвел взгляд и замер. По плечам было видно, что Ронан в бешенстве.

Аврора повернулась вокруг своей оси, вытянув руки.

– Будет дождь, – произнесла она и мягко упала на колени.

Ронан, неподвижный, мрачный, очень реальный, закрыл глаза.

Ганси сказал:

– Я помогу тебе ее отнести.