Корейские народные сказки - стр. 3
Стали взбираться на него. По обеим сторонам дороги безмолвно высятся огромные дубы; изредка вырисовываются на синем небе изъеденные временем скалы на вершинах пиков; кругом – никого, таинственная тишина.
Здесь то и решился Тор-се выполнить свое злодейское дело. Вынул он нож и замахнулся, чтобы всадить его в спину своему господину….
Вдруг все деревья зашумели, замахали ветвями, хотя никакого ветра не было, и, к ужасу путников, дубы стронулись со своих вековых мест, и двинулись к ним…
У подлого слуги нож выпал из рук.
К довершению ужаса, наступавшие деревья расступились, и из-за них выступила гигантская человеческая фигура, не меньше девяти цэ[2] ростом; голова ее была выше нижних ветвей дубов.
Куй-дон, ни жив ни мертв, остановил осла. Но каково-же было его изумление, когда великан подошел к нему, встал перед ним на одно колено и сказал:
– Шьоин пёомни-да[3].
– Тореним (молодой барин), – продолжал великан, – теперь я буду вашим слугой, а не этот…
Неожиданное миролюбие великана вернуло Тор-се его обычное нахальство и дерзость. Он закричал:
– Как ты смеешь останавливать мирных прохожих? Что ты, разбойник на большой дороге что ли? Убирайся от нас вон…
Не говоря ни слова великан схватил негодяя за шиворот, поднял его на воздух, как щенка, и швырнул его далеко в кусты. Затем он подставил свою огромную ладонь под живот осла, поднял его вместе с Куй-доном, и побежал так быстро, что деревья, речки, горы, долины только мелькали перед глазами юноши.
Куй-дон, сидя на осле и держась за седло обеими руками, чтобы не упасть, – был испуган теперь еще больше, чем при появлении великана.
– Куда он меня несет? – проносилось в голове Куй-дона, – видно настала смерть моя!
Прошло не более получаса, как впереди показались башни на стенах какого-то города. Куй-дон всмотрелся и узнал много раз им виденные на рисунках башни Сьоура (столицы).
Пройдя, нагнувшись, под сводами ворот, великан побежал по улицам столицы. Он как-то сжался и сделался гораздо меньше; но все-таки он был такого огромного роста по сравнению с обыкновенными людьми, что редкие в этот час прохожие прижимались в страхе к стенам усадьб по бокам улиц и с изумлением смотрели на великана, проносящегося по улицам со всадником на руке.
В одной из улиц внимание великана привлекли шум и звуки музыки, раздававшиеся за одной из стен. Он остановился и заглянул через стену во двор.
– А, тореним, это как-раз то, что нам нужно; вы, я вижу, очень проголодались и устали. А здесь празднуется свадьба… Я знаю, что это дом Ким Гьон-су: это министр выдает замуж свою красавицу дочь!
Не слушая ответа Куй-дона, великан через открытые ворота вошел во двор и опустил осла с Куй-доном на затейливо вымощенный кирпичом обширный двор, на котором были расставлены столы со всевозможными кушаньями. Гостей за столами сидело уже немного: наступил вечер, и большинство гостей уже разошлось.
– Эй, – закричал великан, обращаясь к слугам и распорядителям, – принимайте гостей!
– А кто вы будете, – вежливо обратился к нему хорошо одетый пожилой кореец, которого прибывшие приняли за родственника хозяев или за главного распорядителя.
– Мы из провинции Кэн-сян-до, из города Ан-дон, ответил великан[4]. – Это сын ямбаня, – продолжал великан, – Пак-торе[5].
– Очень рад. – отвечал встречавший, – что вы удостоили посещением мое скромное жилище в такой счастливый день!