Копия - стр. 4
— Энн, это пока только выставка. Но, знаешь, Кристоф обещал покупателей с материка.
— Папа! — раздался тонкий голос пятилетнего Оскара. — А правда, что киты вернулись?
Петер и Энн тут же напряглись: кто-то проболтался.
— Кто тебе сказал такое, малыш? — делано спокойно и ласково спросил Ларус, но внутри у него зарождался ураган, готовый снести любого на своем пути.
— Никто, я просто слышал, как Петер болтал по телефону.
Глаза Ларуса моментально потемнели, предупреждая о неминуемой буре, но пока он держался. Пока...
— Петер? — строго спросил отец, переводя свое внимание на сына.
— Да мы просто с Марией из класса болтали. Наверно, Оскар не так все понял, — сжавшись от страха, неуверенным голосом попытался объяснить Петер, но врать он совершенно не умел. И отец это знал.
— Он ни при чем, отец! — как можно быстрее вступилась Энн. Меньше всего ей хотелось, чтобы отец срывал злость на беззащитном мальчишке. — Это я Петеру рассказала про китов. Я ходила на мыс, хотела с ним попрощаться и увидела их.
Ларус не просто закипал, он был похож на самый горячий гейзер. Медленно встал, совершенно позабыв про планшет, который с глухим ударом упал на пол, и навис над дочерью.
— Ты знаешь правила, Энн?
— Да, — уверено ответила она. Уже не раз и не два она нарушала прописные истины этого дома, и последствия, как и поведение Ларуса, ее не удивляли.
— Молись, Энн, чтобы Бог простил твое непослушание и ослабил наказание.
Но Энн продолжала смотреть в окно. Молись не молись, а отец в любом случае возьмет в руки ремень и оставит на коже алые следы.
— Ларус, милый, давай отложим твой праведный гнев на вечер — пора к столу! — так вовремя подоспела Арна.
Еще одним непреклонным правилом этого дома были семейные ужины, пропуск которых без уважительной причины карался очередным наказанием.
Ларус громко выдохнул, но спорить с женой не стал.
Уже позже за столом все склонились в благодарственной молитве. Но только Энн, задумавшись о своем, снова смотрела в окно.
— Дрянная девчонка! — взревел и без того разъяренный отец. Он еще не успел найти выход первой волне своего гнева, как Энн снова провоцировала его.
— Мало того, что ты не чтишь традиций нашего дома… — Ларус вскочил из-за стола, и, опершись мощными и мозолистыми ладонями о самый его край, наклонился к дочери. — Так еще и атеистка! Вся в мать!
Последняя фраза вырвалась из его уст случайно и необдуманно, но именно в этот момент все сидевшие за столом, пожалуй, кроме Оскара, напряглись. Арна не была атеисткой — скорее, набожной лютеранкой, о чем знал каждый житель их маленькой деревушки.
Ларус и сам понял, что сболтнул не то. Вот только сказанного не вернуть. Он сел обратно на свое место и, обхватив руками голову, вспомнил слова покойной сестры, которые та так любила повторять: «Три вещи нельзя скрыть: солнце, луну и истину».
3. 2. Гость
— Вот это город! Даже не верится, Энн, что совсем скоро мы будем жить здесь, а не в нашем захолустье!
Яркие красочные домики, манящие витрины магазинов и местных кафешек, толпы людей, как и количество автомобилей, были в диковинку для двух девчонок, приехавших в столицу из деревни. Конечно, они бывали здесь и раньше, и даже не по одному разу, но одно дело — приехать в гости на пару дней или по делам, и совсем другое — самостоятельно жить в большом городе.