Копия - стр. 3
— Если отец узнает...
— Хинрик, так не говори, если не спросит! — Энн клюнула парня в щеку. — Ну же, не сердись на меня. Вот увидишь, когда перееду в город, тебе еще будет меня не хватать.
— Когда ты уже съедешь, наконец! Даже представить себе не можешь, как я от тебя устал. — Хинрик не шутил: не умел, не хотел. Он был занудой и моралистом. Энн называла его «юным старичком», но все равно любила и всегда заботилась.
Энн, Хинрик, Петер и Оскар жили вместе с отцом и матерью в маленькой деревушке, на юго-западном побережье Исландии. Девятнадцатилетняя Энн была самой старшей из детей Ларуса Хаканссона и Арны Бьердоттир. Хинрик же всего на год ее младше, но именно этот факт выводил парня из себя больше всего. Ему хотелось быть главным, а не подчиняться рыжей девчонке. Кстати, Энн была единственной в семье рыжеволосой, с лицом, усыпанным веснушками, как ночное небо звездами. Одно время Хинрик часто подшучивал над сестрой, что та не родная, подкидыш, приемная, что Ларус и Арна взяли ее лишь из жалости. А Энн переживала и, бывало, плакала в подушку, пока никто не видел. Но после того, как подобные слухи дошли до Ларуса, разговоры прекратились раз и навсегда.
— Отец все же решил выставить Странника на продажу, — задумчиво и немного печально заявил Хинрик, когда ребята возвращались к деревне от заброшенной часовни.
— Туда ему и дорога! — поддержал разговор Петер. — Это не конь, а наказание!
— Петер! — вмешалась Энн. — Это просто ты трусишка. У Странника в глазах целая вселенная. Он умный и с характером, потому с ним и непросто.
Петер надулся, негодуя, что в очередной раз его прозвали трусом, и, подняв воротник толстовки, отвернулся.
— Я никогда не встречал существа более преданного, чем Странник. Отец несправедлив! — заступился за любимого скакуна Хинрик.
— Мне тоже его будет не хватать, — Энн подошла чуть ближе к брату и бережно взяла за руку. — Ты же знаешь.
И Хинрик действительно знал. Никто кроме него и Энн больше не любил Странника такой чистой и безграничной любовью.
— Выставка через неделю. Энн, как переубедить отца?
— Мы что-нибудь придумаем!
Говорят, что общее горе сближает. Наверно, именно это уберегло Энн и Петера от гнева отца. Хинрик, ощутив на себе поддержку сестры, не стал жаловаться Ларусу, хотя сегодня ребята и нарушили главное правило их семьи: не подходить к обрыву ближе, чем на полмили.
Вечерело. Арна суетилась на кухне, Ларус вместе с Петером пытались научить Оскара читать, а Энн сидела у окна и всматривалась вдаль, в сторону конюшен, где Хинрик слонялся возле пустого загона и зло пинал воздух под ногами.
— Пап, — позвала Энн, — Хинрик сказал, что Странник с нами последнюю неделю. Это так?
— Да, Энни, я решил продать его, — весьма равнодушно ответил отец, не отрываясь от планшета с прыгающими буквами.
— Но это же Странник, пап! Как мы без него?
— Всего лишь строптивый и упрямый конь. Исландских скакунов ценят за покорность и преданность, а этот? Я устал, Энн, с ним бороться. Он слишком своевольный.
Таких не любят. Такие никому не нужны. Такой была и сама Энн. Наверно, поэтому отец всегда относился к ней более сдержанно и местами холодно, нежели к покорным и смиренным сыновьям.
— И кто же его купит? Мне кажется, молва о его несносном характере шагает на мили вперед его самого. Разве нет?