Контора Кука - стр. 31

– В общем, заходи к нам! – сказала Софи и устремилась вдоль стойки туда, где её уже с минуту нетерпеливо просили замутить коктейль с незнакомым Ширину названием…

Ширин с удивлением заметил, что джин-тоник здесь подавали с ломтиком свежего огурца – он никогда такого не видел, судя по всему, это была какая-то новая мода…

«Вместо того чтобы по-человечески… давать к водке солёный… они дают к джину – свежий, вот всё не как у людей, – думал Лев, выходя из бара. – Но в целом здесь и в самом деле довольно славно, Паша был прав… “Папа, я тебя нашла!” Почему было и не поддержать разговор… с дочечкой… но всё, теперь это поздно, или…» – На мгновение Ширин замер – уже стоя на пороге, точнее, за порогом заведения, где тоже, как и на кухне, толпились курильщики, так что сама кнайпа показалась Льву проходным – между двумя облаками дыма – двором…

Но что облака… это уже он просто снова заговаривал себе таким образом… зубы, ну да… Видит око…

Да нет, и зуб пока ещё… ймёт, да… Обернувшись, Ширин увидел «тюрштеера», который теперь уже не был в переводе «вышибалой» и даже реально улыбался.

И сказал на прощание не холодное «До встречи!», а «До следующего раза» – что по-немецки звучит как-то теплее, что ли…

А следующий день был субботой, и Лев долго не то чтобы спал – проснулся он примерно так же рано, как и Лиля, но, в отличие от неё, вставать не спешил…

Он думал было отказаться от утреннего кофе (он давно уже думал от него отказаться вслед за «вечерней сигаретой»), «…но не в этот раз, – решил он, – в следующий… тем более что и от сигареты накануне не отказался… впрочем, один раз ничего не значит, einmal ist keinmal[13]…, – подумал он, – завтрак не хочу, но кофе, и не просто кофе… а кофе вместе с Комой, вот что… давно не пил я с ней вместе кофе утром, а была ведь у нас традиция… и вообще, давно что-то мы её не видели…»

– Я зайду к Вере! – крикнул он Лиле, которая была, судя по звукам, где-то в гостиной.

Зашёл на кухню и взял коробку русских конфет или, точнее, украинских – «Вечерний Киев», да… Сласти, впрочем, тоже подлежали скорому запрету, как сигареты и «термоядерный», как он его называл, кофе по утрам… Но и дарить начатую коробку Коме было как-то глупо, а кроме того, она ведь тоже вечно худела, так что получится что-то из серии «на тебе, боже, что нам не гоже…». Лев положил конфеты на место и в задумчивости взял в руки чашку, которую раньше не видел. На ней было написано по-немецки примерно следующее: «В каждой тигрице скрывается трепетная кошечка!» «Смешно», – подумал Лев и крикнул:

– Лиль, что это за чашка новая?

– Мне подарили, коллега, на работе, – сказала Лиля, входя на кухню.

– Да? – сказал Лев. – А я вот тоже думал её подарить – Коме…

– Вот и подари, хорошая идея.

– А она не обидится?

– С чего бы?

– А она не видела её у нас?

– Нет. Слушай, Кома и вправду куда-то пропала, зайди, узнай, что с ней.

– А позвонить?

– Я уже звонила с утра, она не берёт трубку.

– Ну так, значит, её нет… Поехала скупиться.

– Кома? Так рано? Я тебя умоляю.

– Впрочем, правда, зайду… благо идти недалеко.

В лифте Лев продолжал вертеть в руках чашку… Он подумал, что она слишком проста и груба для того, чтобы быть подарком, даже таким, между прочим… к тому же эта надпись… Кома подумает, что это они с Лилей её считают тигрицей, цербером… Тогда как она себя считает… светской львицей, по меньшей мере? Или всё же котёнком? Я не львица, не тигрица, я, смотри, на поводке…