Конструктор живых систем: Красный лёд - стр. 4
– А я не обязан отчитываться перед вами. Это сделано с разрешения ректора, что является руководителем нашей академии, в стенах которой сейчас решается ваша судьба. Это внутреннее дело академии, поэтому мы имеем полное право брать то, что считаем нужным. Понятно вам, студент Дегтярёв?!
– Понятно, – подавленно прошептал я и замолчал.
– Итак, господа! Налицо откровенная провокация данного субъекта, с целью опорочить трёх невиновных, защищающих свою честь, студентов. Да, они использовали свой дар в этой безобразной драке, но они противостояли немотивированной агрессии данного субъекта, что нарушил неприкосновенность чести каждого из них. Он их принудил это сделать, когда они поняли, я специально оговорюсь, когда поняли ошибочно, что есть угроза их жизни или здоровью, и приняли меры, противодействуя агрессору с помощью своего дара. К тому же, главное вещественное доказательство утеряно, если оно вообще присутствовало. Так что, ещё неизвестно, имелась ли угроза здоровью Дегтярёва и порча казённого имущества. Скорее всего, нет, а пальто и вовсе исчезло. Осмелюсь предположить, что его выкрал сам же Дегтярёв, чтобы замять дело.
От этих чудовищных обвинений моё горло сжал нервный спазм, я мог только хватать воздух ртом, и с трудом произнес одну единственную фразу.
– Это клевета!
– Вещественное доказательство имелось, как есть ясные и понятные показания кладовщика, – решил вмешаться в речь Фармазона заместитель ректора, – не надо драматизировать ситуацию, Виктор Абрамович, говорите по существу и не пытайтесь манипулировать действиями и поступками, как ваших подчинённых, так и этого юноши, решать их судьбу всё равно станете не вы.
– Да-да, я понимаю, но всё же, есть данный факт, – но заместитель ректора опять уткнулся в бумаги, тем самым давая понять, что не намерен дискутировать дальше на эту тему.
– В общем-то, у меня всё, – немного помолчав, продолжил Фармазон. – Я считаю, что в связи с тем, что дар применили обе стороны, практически с нулевым результатом, то виноваты все участники, если не брать в расчёт агрессивного поведения студента Дегтярёва. А если обратить на это внимание, то я прошу учесть данное обстоятельство при решении его судьбы. Людям с подобным поведением не место в нашей академии. Мы должны защищать добросовестных студентов от посягательств на их честь и достоинство, не мешать им проводить время в изучении точных наук, готовясь к своей будущей профессии. Я считаю, что студента Дегтярёва необходимо отчислить из академии, дабы другим неповадно стало совершать столь опрометчивые поступки, а моих студентов наказать дисциплинарно и обязать выплатить штраф, на который они согласны, после чего закрыть дело.
Заместитель ректора господин статский советник Новицкий поднял голову от бумаг и, пристально посмотрев на Фармазона, спросил.
– У вас всё, Виктор Абрамович?
– Почти. Я могу привести ещё ряд аргументов, но вы предупреждали, что не стоит затягивать заседание, поэтому на этом я заканчиваю.
– Спасибо, вы сказали очень содержательную речь, прошу вас вернуться на своё место. Ну что же, Василий Петрович уже высказывал своё мнение и задавал вопросы, так что, общая картина ясна. Я думаю, что у всех присутствующих сложилась в голове определённая картина произошедшего, и каждый составил своё мнение о факте. А посему предлагаю проголосовать о принятии мер по нашим студентам. Начнём, пожалуй, со студента Дегтярёва, или с Блазовского, что думаете, господа?