Конструктор живых систем - стр. 18
– А у меня есть похвальный лист, и я тоже с отличием свою гимназию окончил, для меня место оставили в инженерно-духовной академии, потому что у меня отец погиб за Отечество, а я даром обладаю, и вообще, – и я осёкся. Больше мне сказать было нечего, а воспоминания об отце каждый раз схватывали моё горло тяжёлым спазмом.
– И я даром обладаю, – отозвался Пётр, не заметив моего состояния, – мне дали возможность поступать на разные факультеты этой же самой академии, вот я и решаю, какой выбрать. Сказали, что по приезду, в течение недели я должен определиться, и меня зачислят на нужный.
–Ааа, – протянул я, – ну, тогда, конечно.
– Ладно, Фёдор, я в туалет и спать.
– Ага, и я тоже буду укладываться.
Пока мы, увлечённые собственным разговором, не обращали ни на что внимания, остальные пассажиры потихоньку укладывались спать, конечно, не раздеваясь, так как никаких перегородок между диванами не имелось, только исключительно высокие спинки.
Женщины отдыхали сидя, снимая с себя лишь головные уборы и обувь. В вагоне их находилось лишь две особы, они располагались в последнем ряду со шторкой: дама и девчонка, что сейчас прилегла на коленях у матери. Свет в вагоне поддерживался теперь с помощью ночников, сделанных из миниатюрных керосиновых ламп, поставленных на очень маленький столик между диванами у окна.
Скинув ботинки и сюртуки, мы разлеглись на постеленных на диваны простынях и уткнулись головами в подушки. Я долго не мог заснуть, ведь в первый раз я ехал так далеко самостоятельно. Помнится, мы ездили на поезде два раза с родителями: один раз переезжали, а другой – на отдых в Ялту, но тогда всё воспринималось по-другому, ведь я был ещё совсем мал.
Мысли в моей голове кружились под мерный стук колёс. Нежданный попутчик уже крепко спал, посапывая в обе дырки, а я всё никак не мог уснуть, невольно прислушиваясь ко всем звукам, как внутри вагона, так и снаружи. Спохватившись, встал и, подкрутив фитиль ночника так, чтобы он горел совсем чуть-чуть, я вновь улёгся на диван и, наконец, умаянный впечатлениями сегодняшнего дня, заснул.
Утро началось с обычной суеты перед крупной станцией, кажется, ожидался Воронеж. Обер-кондуктор, суровый усатый дядька, зычным голосом предупредил всех пассажиров, чтобы те, кому выходить, успели совершить утренний моцион в комнате для омовений.
Весь вагон постепенно просыпался и готовился к новому дню: кто-то собирался выходить, остальные занимались обычными утренними делами. Примерно через час поезд начал притормаживать и, издавая громкие гудки, прибывать к крупной станции, которой, ожидаемо, оказался Воронеж. Здесь выходило много пассажиров, почти полвагона.
– Пошли, погуляем? – предложил Пётр.
– Пойдём, конечно! И мы потянулись к выходу на платформу.
Несмотря на то, что наше знакомство началось с обиды, мы её уже давно забыли и всё утро проболтали, делясь впечатлениями. Пётр хоть и оказался фон-бароном, этого никак не демонстрировал, тем более, что и мой отец выслужил дворянство, и я добьюсь того же, в чём совершенно не сомневаюсь. У каждого есть шанс в нашей империи подняться на ступеньку выше в социальной лестнице, об этом мне всегда говорил отец.
Дождавшись своей очереди на выход, мы чинно вышли на перрон. В своих несколько помятых брюках мы мало походили на воспитанных гимназистов, но нас это не беспокоило, ведь мы не на променаде или выпускном вечере. Вокзал в Воронеже оказался очень большим, и наш Крестопольский вокзал смотрелся всего лишь маленьким уютным зданием по сравнению с этакой громадиной.