Конспекты на дорогах к пьедесталу. Книга 2. Колхоз - стр. 13
– Про Шумкина, Рудольф Александрович, ты знаешь. Про Андронова – разберёшься.
– А почему после зачисления? – поинтересовался Гофман, хотя этот разговор явно его не касался.
– Переводом из ГЦОЛИФКа, – отрезала Горобова и посмотрела на Гофмана с удивлением: – Вам плохо? «Ещё бы!» – прокричал он. Гофман представить не мог, что его, заслуженного преподавателя, кто-то когда-то может заставить поехать в колхоз. Но Печёнкин личным примером предупреждал возникновение каких бы то ни было недовольств, и Гофману ничего не оставалось, как молча пойти в автобус.
– Наталья Сергеевна, а если у Николиной что-то серьёзное? – кивнул Бережной на высотницу. Горобова перешла на «ты», отставив ранги:
– Не мне тебя учить, Рудольф. Примешь решение в соответствии с диагнозом. Кстати, завтра по дороге купи, пожалуйста, свежую прессу. А то в этом колхозе…
– Совхозе, Наталья Сергеевна. Ты всё время путаешь, – Бережной смотрел, как младший брат на старшую сестру: он помнил те годы, когда эта женщина-власть была только женщиной.
– Какая разница, Рудольф, – даже прося, Горобова чеканила слова. Дождавшись утвердительного кивка, она встала на подножку первого автобуса и крикнула в хвост колонны:
– Товарищи, поторопитесь! Через пару минут отъезжаем!!!
– Та шо ж вы так кричите, Наталья Сергеевна? – недовольно сморщился Бражник, сидящий на переднем сиденье справа от водителя и как раз у двери. Кокер спал на его руках, игнорируя большую сумку, приготовленную для его перевозки. Обглоданная добела кость, детская игрушка – резиновый цыплёнок, уже не пищащий и откровенно пожёванный, и поводок с ошейником сиротливо лежали там же. От крика пёс всполошился.
– Ничего, Панас Михайлович, проспится ваш Золотой в колхозе. Ему картошку не собирать, – Горобова прошла за спину биомеханика и села на отдельное сиденье, где уже стояли её вещи. Через ряд напротив обмахивалась веером преподаватель по биохимии Михеева.
– Панас Михайлович, а пёс у вас дорогу хорошо переносит, его не укачивает? – поинтересовалась она и показала из сумочки край целлофанового пакета. – А то у меня на крайний случай вот, припасено. Студенты засмеялись. Соснихин изобразил собаку, блюющую в пакет. Бражник хмыкнул и проворчал, укладывая пса заново:
– Чего бы его укачивало? Скажете тоже, Галина Петровна. Это же охотничья порода.
– А на кого будет охотиться ваша псюха на полях? – Цыганок встала с места, чтобы открыть люк; в автобусе было душно. Панас Михайлович вскочил и начал бешено вращать глазами:
– Кто это такое спрашивает? У кого не хватает мозгов понять, что мне не с кем оставить собаку дома? – Бражник сурово шарил взглядом по притихшим студентам. Цыганок осела на ближайшее сиденье. Как оказалось, рядом с Савченко. Волейболист незаметно толкнул Свету в бок.
– Да успокойтесь вы, Панас Михайлович, – махнула рукой Горобова. – Никто не оспаривает присутствие Золотого. Тем более что ваша собака – научный сотрудник. И все это знают, – декан посмотрела на студентов со значением. – Глядишь, эти варвары, что сидят сзади, научат ещё вашу псину чему-то полезному – например, жильё охранять, пока мы в полях будем, – Горобова зевнула; ночь перед поездкой в совхоз прошла для неё без сна. Бражник кивнул и сел. Михеева протянула ему бутылку с водой. Панас Михайлович намочил руку, приложил ко лбу себе, потом Золотому. Горобова ещё раз обернулась и получила милую улыбку от преподавателя по анатомии Лыскова.