Конопляный рай - стр. 18
– А нужно ли? Мне кажется, каждый должен жить в своем мире.
– А кто определит, где свой, где чужой. Хотя, в общем, верно, – кивнул удовлетворенно Володька. –Казаки к себе тоже никого не пускали. А впусти кого случайного… Зараз предаст. Всё верно. – Глаза его уже слипались, и он зевал все чаще и чаще.
– Конопля, говоришь… Да… история. А братия вся эта у нас в Еврейке прописалась. Конопли-то море. Раздолье. Любой коровник клондайк для них. Хоть косой коси. Вот как раз где у вас с другом пасека стоит, там у них целая плантация, да не одна. Вам еще придется схлестнуться. А в Столбовом – это уже промысел. Да, в любой деревне, хоть в Никольском, хоть в Амурзете, хоть в Нагибово. Народ же нищает. Совхозы-то на глазах разваливаются, добро разворовывается. Каждый тянет, что может. А кто не может? Если бы не конопля, давно бы с голоду подохли. Хотя, что я говорю. Если работать, хозяйство держать, огород, сад… Никакого голода в помине не будет. Детей вот жалко, всё же видят, приучаются. Каждый второй пацан травку собирает. А расплачиваются знаешь чем? Палёными ружьями, мотоциклами ворованными. Мой «пятерик» тоже оттуда. Но я его купил за «бабки». Вернее, за комбикорма. У нас одно время вместо зарплаты комбикорм давали. Хочешь, продавай, а хочешь, ешь. Так-то вот. Но мой дробовик не паленый. С документами. Я его всегда беру в дорогу. Пару раз выручил меня.
– Отстреливался, что ли?
– Тоже скажешь. Ствол показал, хватило. Сразу отвалили. Шпана, а уже туда же. В разбойники.
– А как же милиция? В смысле наркомании.
Володька с удивлением посмотрел на меня:
– Ты откуда свалился? Да у нас в районе в ГАИ набирают скотников. А ты говоришь, милиция. Забудь.
Он надолго ушел в себя.
… – А в каком году ты был здесь? Ну, когда вы с вашим Касей на Бихан ходили?
– Где-то семьдесят… Уже и не помню. Восьмой или девятый. Примерно в это время.
Володька кивнул.
– Всё правильно. Тогда совсем другая жизнь была. Сейчас все изменилось. Раньше любого попутчика брали. Я таких, как вы, десятками перевозил в кузове. Сейчас нет. Не остановлю. Разве что зимой. И то, если один стоит, или я с кем. Проедешь метров семьдесят, и стоишь, ждёшь на перегазовке, чтобы в случае чего рвануть с места. Если в кустах кто-то прячется, то сразу видно. Моего дружка вот так из машины вытряхнули, а он с зерном был. Ты видел надпись на кабине? «Пассажиров не брать». Взял, дурак, и влип. До сих пор расплачивается с совхозом. Не могу понять, как можно на доверии злоупотреблять?
– Люди разные.
– Да какие люди. Это Дима нелюди. Ты наверное, ещё на слыхивал про таких?
То, как произнёс Володька эти слова, заставило меня передёрнуться. Что-то действительно не человеческое увидел я в образе, который нарисовал мой попутчик.
–Ты только пойми меня правильно Дима. Ты вот, человек, я это ещё в первый раз заметил. И не дай бог тебе столкнуться с нельдью. Я сегодня первый раз без дробовика. И то потому, что твое барахло даром никому не нужно. Твой скарб за километр видно. Дорога нынче как на войне. А сжигают сколько машин! Разбой. Все боятся друг друга, не верят словам, помощи не дождёшься, случись что. Вообще, порядка нет. А менты все по будкам сидят. Погоди, будем паром проезжать, сам всё увидишь. Там такие уроды промышляют…
Володька долго изливал душу по поводу наступивших времен, и того, что эти времена делают с людьми. Он только успевал закуривать очередную сигарету и с облегчением выпускать белый сноп дыма.