Конфедерат - стр. 50

– У меня для тебя тоже есть кое-что, – сказал он, склонив голову вбок.

– Даже так? Умеешь заинтриговать девушку.

– Да, кстати, Линдси, у тебя не найдется сахарку? – он кивнул на лошадь, привязанную за повод у крыльца, намекая, что сахар для нее.

– Нет, ты звездец странный. Как зовут-то?

– Зови меня Конфедерат.

– Это ж не имя?

– Это клеймо.

Конфедерат ступил за порог. Скрипнула рассохшаяся половица, хлопнула дверь, закрываясь за ним. В глубине дома лилась теплая вода, взбивая пышную пену в ванной. В холодильнике стыло вино. Линдси вела за собой мужчину, даже не догадываясь, что впустила в курятник лису.

С наступлением полуночи на Хэмптон наполз туман. Он стелился безлюдными улицами, заглядывал в окна голодным псом, копошился бесплотными щупальцами в переполненных мусорных контейнерах, стучал в закрытые двери. Выискивал. Вынюхивал. Выбирал.

Ванда Сент-Клер заперла двери на все замки и цепочку, едва сгустились сумерки. Убрала со стола и перемыла посуду. Позвонила дочери в Бирмингем, убедилась, что у нее все в порядке. Посмотрела серию «Сыновей грома», переоделась в ночную сорочку, но сон не шел. Она помолилась, сжав в руках старые четки отца. Теперь она молилась изо всех сил, как никогда прежде, ведь прежде дьявол не приходил по ее душу каждую ночь и не просил открыть чертову дверь.

– Открой дверь, Ванда, – говорил он его голосом. – Открой, я вернулся, мы снова будем вместе. Наверстаем упущенное – ты и я. Милая, родная, малышка, я так скучал, так скучал…

Дьявол приходил, оборачиваясь близкими и родными. Дьявол был хитер и изворотлив, но и Ванда – не доверчивая старуха. Тех сожрали в первые дни: разорвали на части, разворотили грудную клетку, высосали внутренности. Ванда не такая, но с каждым его возвращением ее воля слабела.

– Открой, солнышко, это я, твой Реджи. Ты ведь тоже этого хочешь, правда? Ну же, не заставляй меня клятый час стоять на пороге, здесь так холодно и одиноко без тебя.

Дьяволу ее не обмануть. Ее Реджинальд, молодой и крепкий парень, поднимавший Ванду на руки будто пушинку, погиб двадцать шесть лет назад при обвале шахты, оставив ее беременной и незамужней. Он не качал на руках их малышку, не отвозил ее в школу, не дул на битые коленки. Его не было рядом, когда Кэсси уехала из Хэмптона, чтобы продолжить учебу в Питтсбурге, штат Пенсильвания, и когда вернулась, устроившись работать адвокатом в Бирмингеме. Но он всегда был в сердце Ванды. Тогда и сейчас.

Ванда – не глупая старуха, но каждую ночь она спускалась вниз и стояла перед запертой дверью, сжимая четки в руках. Она не собиралась открывать, только послушать голос, по которому так скучала все эти годы. А дьявол все напирал.

– Ты там без трусиков, да? Моя маленькая шалунья, открой уже дверь, не томи. Я так истосковался по твоей шоколадной мохнатке. Зачем тебе эта пресная жизнь? Сколько еще ты будешь там прятаться от меня, Ванда?

И это было так похоже на Реджи.

Ее губы дрожали, по щекам текли слезы, и Ванда утирала их сжатым кулаком со впившимися в кожу четками, боясь выпустить их хоть на миг. Ее Реджи бывал грубоватым и пошлым, но всегда нежным с ней. Ей захотелось представить, каким бы он стал мужчиной теперь, но образ в голове не складывался, черты лица, такого родного, ускользали. Все, что осталось в памяти – статичные портреты на фото. Слезы прожгли новые дорожки по лицу.