Конек Чайковской. Обратная сторона медалей - стр. 18

Когда летом 1970-го, в год своей первой победы на чемпионате мира, Пахомова и Горшков вступили в брак, я в эти дела вообще не лезла. Ну раз решили, значит, женитесь.

Мила, как мне казалось, очень хотела замуж. Но с ней не было никакого риска, что она наденет обручальное кольцо, погрузится в семейные дела – и закончит карьеру. У Пахомовой была ясная цель – победить на Олимпийских играх. Она делала для этого все.

Притом что вообще-то влюбленность партнеров друг в друга по жизни на льду мне мешает. Да, тогда, в 1970-м, заключение этого семейного союза на тренировочном процессе, как мне казалось, особенно не отразилось. Зато в последующие годы отражалось – и еще как! Я им говорила – то, что происходит у вас в семье, оставляйте в семье. У меня на катке вы появляетесь без этих ваших внутренних проблем. Ведь случалось, что они приходили на тренировку – и просто не разговаривали друг с другом. А кататься-то как? Я что-то делаю, о чем-то говорю, а эти две звезды потухли: одна – в одном углу, другой – в другом ковыряется на льду.

Тогда я придумала простую, но эффективную тактику: «Боже, ну какое же дерьмо мне досталось! Нет, ты только погляди на себя – невозможно смотреть! Платье словно все пожеванное. А ты? Ты вообще до сих пор так и не научился кататься!»

Все это я говорила им обоим. И обидно им было сильно. После моих обвинений – не оскорблений! – двое этих чемпионов тут же, в одну секунду, объединялись против меня. Проезжали, сцепившись друг с другом за руки, на меня не глядя – и работали. То, что мне и было надо.

Ну а к вечеру уже все шло нормально.

Был потрясающий документальный фильм Димы Полонского в 1971 году, где он как раз запечатлел момент, когда Мила и Саша поругались – и катались в разных углах площадки. А я в кадре сидела на стуле в коньках и изумленно крутила головой – мне в тот момент оказалось не с кем работать.

После 1970 года наступила мировая гегемония Пахомовой и Горшкова. В последующие шесть лет они лишь раз проиграли – в 1972 году красивой немецкой паре Анжелике и Эрику Букам, брату и сестре. На том чемпионате Европы в шведском Гетеборге расклад судей оказался такой: пятеро «капиталистов» и четверо «социалистов».

А уже на чемпионате мира в канадском Калгари через полтора месяца Мила и Саша выиграли вчистую!

Но самым тяжелым оказался не 1972-й. Год, когда за семилетний период своего доминирования они проиграли единственный раз.

Самым страшным стал 1975.

В тот год Александр Горшков стоял на краю гибели. «Его спасло чудо» – не фигура речи.

Это был тот случай, когда человек «упал» – и никто не верил, что он сможет подняться. Тем более, подняться так быстро.

Какой бы гениальной фигуристкой Пахомова ни была, но через две недели после пограничной, без малейшей уверенности в положительном исходе операции на легком Людмила выйти на лед не смогла бы.

И из 100 мужиков тоже вышел бы только один – я уверена.

И этот один – Александр Горшков – вышел и катался, теряя сознание.

Признаюсь, я тогда была против такого решения. Но Саша его принял – и Мила, возможно, к этому подталкивала своего супруга и партнера.

А всего за несколько недель до этого, на чемпионате Европы в Копенгагене они выиграли. Ребята обошли моих же Линичук с Карпоносовым. С ними весь год тренировались на одном льду. И притом оказались сильнее очень перспективной пары Ирина Моисеева и Андрей Миненков, которую тренировала Татьяна Тарасова.