Кондитерша с морковкиных выселок - стр. 53
- Что, вкусно? – спросила я, запивая варенье чаем из смородиновых листов.
- Бесподобно! – воскликнула Ветрувия. – Это… это… это амброзия! Да за такое нам целое состояние заплатят!
- Амброзия будет завтра, - сказала я добродушно, разомлев от вкусного обеда и дневного зноя. – Ягодам нужна закалка, чтобы они сохранили вкус, цвет и витамины…
- Что-что? – заинтересовалась Ветрувия.
- Полезные свойства, - пояснила я более понятным для неё языком. – От долгой варки полезные свойства разрушаются, да и аромат ослабевает. Остается лишь сладкий вкус. А мы ведь собираемся делать варенье высшего качества. Значит, надо сохранить в нём все три составляющие.
- Ты говоришь, как аптекарь, - произнесла она с благоговением. – Где ты всё это узнала?
- Бабушка научила, - лениво ответила я, сползая со стула и укладываясь прямо на лужайку, разбросав руки и ноги.
Хотелось отдохнуть пару часиков. Поспать, например.
- Апо, - позвала меня Ветрувия, и голос её звучал настороженно, - у тебя ведь нет бабушки. Ты говорила, что сирота.
Апельсины мы внаглую взяли из сарая, в который меня запирали в первый день по прибытии, а потом вернулись домой, волоча корзины, полные отборных ягод и фруктов.
Немного передохнув в тенёчке, мы с Ветрувией ополоснули фрукты и ягоды колодезной водой, и пока они сушились на горячем полуденном солнце, занялись переработкой сырья.
Сначала мы почистили яблоки, вынули сердцевинки и порезали мякоть на тонкие ломтики. Ломтики ссыпали в глубокую миску, залили водой и выжали туда парочку лимонов, чтобы яблоки не потемнели. Потом настала очередь апельсинов. Кожица у них была тонкая, и поэтому мы не стали их чистить, а поступили по методу синьоры Чески – порезали вместе с кожурой, освободив от семечек. С той лишь разницей, что я настояла резать аккуратной соломкой, а не рубить плоды, как попало. Затем наступила самая кропотливая и грязная работа - надо было вытащить косточки из черешни, и оказалось, что это вполне легко можно сделать при помощи простой деревянной палочки. Тычешь палочку в основание ягоды, и косточка сама выскакивает с противоположной стороны. Дома мы с бабулей использовали для этого чеснокодавилку, но тут таких приборов не было и быть не могло.
Потом мы притащили жаровню, поставили её на лужайке и развели огонь. Разводила, конечно же, Ветрувия, а я старательно училась, но больше мешала, потому что никак не могла высечь искру при помощи двух камней. Это надо было сделать так ловко, чтобы загорелся трут – какой-то пористый комок, похожий на губку для мытья посуды. Но Ветрувия объяснила что это – гриб, который растёт на стволах деревьев. Гриб сначала вываривают с золой, потом сушат на солнце, и тогда он загорается «в один миг».
Про один миг она, конечно, преувеличила. Я так и не справилась с этой сложной процедурой, поэтому послушно отошла в сторонку, пока Ветрувия поджигала гриб и подкидывала в жаровню щепки, усиленно дуя, чтобы огонь разгорелся.
Зато когда настало время варить варенье, я дала своей подруге сто очков вперёд. Во-первых, я запретила добавлять в таз воду, чем в очередной раз поразила Ветрувию. Во-вторых, я притащила весы из запасов Джианне и тщательно взвесила сахар и черешню, которые мы собрались варить в первую очередь, потому что ягоды были предельной спелости. Сахара и ягод должно было получиться поровну, и Ветрувия чуть не упала в обморок, сказав, что такого количества сахара хватило бы на три ведра ягод.