Концерт отменяется - стр. 18

– Я схожу на концерт.

Если вы любите детективы, особенно классические, или фильмы о гангстерах США начала двадцатого века, то там, куда ни посмотри, везде вечер и дождь. Видимо, есть что-то такое по-настоящему таинственное в сияющем неоновыми вывесками городе, затянутом пеленой дождя. Проезжающие машины оставляют в лужах световые полосы, а стекающие по стеклу капли создают ощущение, что все здания написаны акварелью. В современном городе не хватает только плащей и широкополых шляп, как я видела в детстве в одном из фильмов, которые так любил мой отец.

Но в этот вечер дождя не было. Солнце опускалось за здания, заставляя последние золотые лучи еще резче обрисовывать их контуры. В арки и подворотни уже опустились тени, а огни проезжающих машин как будто несли частичку солнца с запада на восток, чтобы потом, ранним утром, соединить все вместе и вернуть светило на небо. В такие вечера уличные кафе всегда были заполнены до отказа. Разговоры, смех, чай (а то и кофе, несмотря на то что скоро спать), оранжевые пледы, фонари над головой. Ну или крепкие напитки, жареные колбаски, хрустящий хлеб. По жизни я была лишена романтики, но прекрасно понимала, что ее формирует, а иногда и по-хорошему завидовала тем, кто вот так уютно устраивался вечером в открытом кафе, обсуждая прожитый день или планы на будущее.

У меня план был один – выяснить, кто этот человек с длинными пальцами, неясным образом оказавшийся на тротуаре под окнами многоэтажного дома. А потом понять, кто или что привело к такому невеселому исходу. Наказывать было не моей целью, для этого есть полиция, суды и прочие органы, обеспечивающие нашу безопасность, но в то же время не могу сказать, что я относилась к пойманным преступникам и их жертвам совсем уж безразлично. Ничто человеческое, как говорится, мне не чуждо, а потому все виды нарушивших закон людей получали у меня вполне конкретную отрицательную оценку. Что касается жертв и простых пострадавших (как физически, так и морально или материально), то мое отношение к ним, при всем сочувствии, описывалось фразой: «Мне гораздо лучше, чем им».

Цинично? Да, в этом меня часто упрекали. И еще говорили, что мне не хватает эмпатии по отношению к тем, кому я помогаю или, как в настоящем случае, чье убийство расследую. Даже Кирьянов, посвятивший немало лет охране правопорядка на совершенно разных уровнях, пройдя путь от рядового постового до подполковника, и то мог время от времени высказать сожаление относительно того, что человек, скажем, стал жертвой мошенничества или получил травмы после нападения на улице. Мол, как же так! А я смотрела на все это и прокручивала в голове варианты развития событий, раскрутки дела, сводила единую таблицу фактов и наблюдений и даже не думала кому-то посочувствовать.

Вот и сейчас, шагая по вечерней улице, уже потерявшей последние золотые отблески на стеклах домов, я с холодной головой думала – кто это мог быть? И вообще, почему меня так зацепили эти пальцы? Погибший вполне мог просто ухаживать за руками. Ну, не знаю, пунктик у него такой был. Необязательно свою красоту (пусть и части тела, а не всего полностью) как-то монетизировать. Важно ведь, что делает именно тебя счастливым.

Меня вот счастливой делал мой заработок за раскрытые дела, который я тратила на красивую квартиру, машину, дорогую одежду и возможность провести время так, как я хочу: улететь в другую страну, пойти в дорогой ресторан или прикупить себе очередную сумку (ну, это в редких случаях). А этого человека могла делать счастливым покупка средств по уходу за руками. Мало ли… Люди странные. Если верить герою Билла Мюррея из известного фильма «День сурка», людям кровяная колбаса тоже нравится. Правда, он их не именовал странными, а использовал несколько другое слово, но… Да и переломы двух пальцев, полученные не из-за падения, тоже не могли быть простой случайностью. Руки – это ключ, определила я для себя.