Конь рыжий. Том 2 - стр. 40
– Понятно, Кирилл Иннокентьевич. За вами подослать машину?
– Нет, не надо.
Ухоздвигов положил трубку. Фейфер заискивающе поинтересовался:
– Что-то случилось у полковников с Гайдой?
– Пусть вас не беспокоит Гайда, – отмахнулся капитан и ушел из кабинета. Отыскал во втором корпусе своего заместителя штабс-капитана князя Хвостова, поручил собрать бумаги опросов и доставить в отдел.
– Как себя чувствуете, друг мой Горацио? – спросил штабс-капитана.
– Валюсь с ног от усталости. Эти рожи, рожи и ложь, ложь. До чего же лживы мужики, бог мой!
– Как все мы, князь. Праведник один – Господь Бог. Ну а я еду встречать господ чехов. Подписки осведомителей у тебя? Храни их особо. Это наши глаза и уши, хотя для меня эта порода людей крайне антипатична, друг мой Горацио! Ну, всего!..
Тюрьму временно охраняли атамановские и красноярские казаки. Во дворе кормились кони, а караковый мерин капитана стоял на привязи. Капитан выговорил одному из казаков – не удосужились накормить! Подтянул подпруги на отощалом пузе мерина, вывел за тюремные ворота, ногу в стремя и ускакал. Попутно завернул на Благовещенскую взглянуть на дом, занятый губернским комиссаром. Капитан знал деревянный двухэтажный особняк, где в апреле и мае прошлого года выступал со стихами: тут, в клубе имени Третьего Интернационала, собирались военнопленные – немцы, итальянцы, поляки. Кипели споры о будущем России, о свергнутом самодержавии, и никто еще не знал, что произойдет в Сибири через какой-то год с месяцем!..
На крыльце деревянного особняка сидел на ступеньках какой-то странный человек в непомерно длинной поддевке с палкою в руках. Похоже, он дремал, пригревшись на солнце. Увидев капитана, он поднялся, снял старенькую шляпу, обнажив лысую голову, отвесил поклон:
– Рад вас видеть, господин капитан, в добром здравии. Весьма рад. Только что видел Сергея Сергеевича с большой свитою: узнал, что вы назначены начальником политического отдела. Отрадно сие, весьма отрадно, хотя должность ваша не предвещает спокойствия. Дай-то Бог, чтоб победа белого движения была полная во всей державе. О том молебствие было вчера в соборе. Да ниспошлет Господь милость свою России!
Капитан узнал гундосого человека. Резко оборвал излияния:
– Вы что, молитвы пришли читать? Священник?
– Протодиакон при соборе на выходах владыки. Освобожден вчера из тюрьмы вместе с вами. Упрятан был ЧК за патриотическое сотрудничество с подпольным комитетом офицеров еще семнадцатого декабря прошлого года.
– Что вас привело к полковнику? Вы его знали?
– Как же! – кивнул лысой головой протодиакон. – С девятьсот четвертого сотрудничал по искоренению подрывных элементов. И немало претерпел! Немало!
– Любопытно! – скрипнул капитан, глядя на протодиакона сверху вниз. – С охранкой сотрудничали?
Протодиакон вскинул бесцветные узкие глаза на капитана, покачал головой.
– С предержащими власть, а если фигурально: с политическим отделом при губернском жандармском управлении. Как вот вы теперь будете начальником такого же отдела.
Капитана покоробило сравнение его отдела с охранкою, но он стерпел: так оно и есть – функции те же самые. Протодиакона надо выслушать, если он когда-то сотрудничал в охранке с Каргаполовым. Кого он еще знает?
Возле крыльца зеленела трава, и мерин изо всех сил тянулся к ней. Капитан спешился и отпустил коня на поводу.