Комиссар, часть 3. Завершившие войну - стр. 21
Оставив двоих продолжать наблюдение, с остальными вернулась к отряду.
– Серега, смотри… – Аглая принялась быстро стынущей на ветру рукой чертить простым карандашом по листу блокнота. – Долго думать времени нету. Я беру с собой три десятка и подрывную команду, все верхом. Обходим вот тут, лесом. У реки с западной стороны изгиб, до него от моста саженей сто. Речка хоть и узкая, а берега крутые. Встаем тут, за изгибом. Ты, пока мы идем, всеми оставшимися, пешими, скрытно разворачиваешься цепью с юга. Дай нам пять минут, подходи на расстояние видимости и атакуй. У тебя две задачи – развернуть на себя пулемет и срезать посты охранения по обе стороны реки. Во-первых, под амбразуры пулемета приспособили окна, значит, с углов мертвые зоны. Во-вторых, мертвая зона вниз, под берег и под мост. Как только мы слышим вашу стрельбу – выходим галопом под мост, поднимаемся по берегу со стороны двери в будку и закидываем ее гранатами. Первая граната с нашей стороны – поднимайтесь в общую атаку.
– Так. Но ты учти, те, что в будке, с первыми нашими выстрелами ссыплются вниз, под берег и увидят там вас. И всегда есть шанс, что из караульных снаружи, на той стороне, кто-то уцелеет в первый миг. Тогда поставят вас там на льду в два огня. Так что бери с собой обе люськи, раз у нас тут война больше понарошечная.
– Принимается, – подытожила Аглая и добавила: – Ты там особо не пытайся будку подавить. Чую, у нее изнутри не только окна заложены… Только под пулемет лишнего подставитесь. И если появится поезд – пропускай его.
– Все сделаем.
Взвод бойцов, подрывная и пулеметная команды поднялись в седла. Идти предстояло лесом и заснеженным бездорожьем, так что Аглая не хотела терять ни секунды. Она по опыту знала, сколь трудны бывают даже немногие сажени подобного пути. Так и вышло. За намеченным изгибом к берегу подступал ивняк – лошадям просто не протиснуться по зарослям. Пришлось забирать еще сотню саженей западнее, теряя время, людские и конские силы. Когда при переходе через крохотный ручеек лошадь одного из бойцов провалилась и сломала ногу, Аглая не удивилась – такие скоропалительные, импровизированные планы редко идут безупречно.
– Добей ее, мать твою в бога душу, что смотришь! – крикнула Аглая парню, еле успевшему соскочить с седла, когда лошадь под ним завалилась. – Да не выстрелом, дурак!
Парень остолбенел, не решаясь ступить в черную воду меж кусков треснувшего льда, чтобы поближе подойти к цели.
Аглая спешилась, вытягивая из ножен бебут, шагнула и провалилась левой ногой по колено. Ледяная вода хлынула поверх голенища внутрь сапога. Поймала одной рукой гриву надрывающейся от крика лошади, другой крепко вбила клинок между ее шейных позвонков. Еле устояла на ногах, выругалась. Черпануть еще и вторым сапогом или вовсе вымокнуть в такую погоду было бы совсем худо. Улыбнулась мысли, что если доживет до зрелых лет, будет, наверное, мучиться ревматизмом. Зло скомандовала, запрыгивая в седло:
– Поехали, цирк закончен! А ты – бегом за нами, по следу не потеряешься. Останешься с пулеметчиками, потом сядешь на запасную лошадь.
Воющий ветер бил с востока. Потом, когда они доберутся до рубежа атаки, он будет мешать скачке в галоп и кидать снегом низовой метели в лица пулеметчиков, но сейчас он был на руку – может, из-за него на мосту не услышат пронзительный крик искалеченной лошади.