Комический театр - стр. 5

Благороднейшей даме синьоре маркизе донне Маргерите Литте{1}, маркизе Кальдерари, королевский феод Турано и Бельвиньяте, округ Лоди и Падерно, приход Дезио, герцогство Миланское.

Никто лучше вас, благороднейшая дама, не способен различать хорошие и дурные комедии, ибо вы не только обладаете великим и редкостным талантом в распознавании всего наилучшего, но и имеете особую склонность к комедии, так что, совокупив со знаниями пристрастие, являетесь и их красот, и их изъянов отменнейшей судией.

Когда прошлым годом труппа комиков привезла в Милан мои комедии характеров{2}, я тревожился, каково будет всякого уважения достойное суждение о них миланцев, но более всего тревожился о вашем, поскольку мне была известна и тонкость, и деликатность вашего вкуса, и представлялось, что от вашего одобрения зависит одобрение многих других.

Всем ведомо, что вы, следуя превосходнейшему примеру вашей великой родительницы{3}, являетесь наравне с ней великодушной оберегательницей всех тех, кто делом своим или писаниями способствует приумножению прекрасных удовольствий, даруемых нам театром, и я льщу себя надеждой, что и мне, автору комедий, вы даруете свое благосклонное покровительство. Однако дозвольте мне, благороднейшая дама, поделиться с вами еще более дерзкими своими мыслями.

Состоять под вашей опекой – это честь великая, величайшая, завидная и вожделенная, но я возымел смелость желать еще большего. А разве есть нечто большее, чем ваше покровительство? Да, это одобрение ваше, которого одного, поскольку непосредственно из ваших познаний исходит, довольно, чтобы даровать славу и громкое имя любому известному сочинителю.

Достиг ли я этого вашего одобрения? Вы отвечаете мне лестным «да». Каждый вечер в театре вы безропотно сносили представления моих комедий и даже на их повторах с неизменным благодушием не только сохраняли молчание и внимательность, но и побуждали к ним прочих. И в своем доме вы дозволяли мне читать некоторые мои сочинения, и то из них, что ныне дерзаю вам посвящать, именуемое «Комическим театром», я прежде, чем отдать на подмостки (не без оснований сомневаясь в исходе, ибо это не столько комедия, сколько предисловие к комедиям), представил на мудрый ваш суд, вы же соблаговолили одобрить его и подвигли меня на то, чтобы представить его публике, предвозвестив благосклонный прием, которого оно и впрямь удостоилось в Милане.

Однако вопреки этому я, раздумывая о себе, не могу не полагать, что ваша снисходительность проистекает по большей части из вашей доброты, которая никого не может оставить без утешения, но что бы ни было тому причиной – либо мои ничтожные труды приходятся вам по вкусу, либо по благорасположению вашему вы не хотите видеть моих недостатков – для меня всегда будет истинным и неподдельным счастьем пользоваться вашей симпатией и покровительством.