Командировка в таёжный ад - стр. 1

Бескрайность. Это было первое впечатление, выжигающее все мысли. Северная тайга в конце августа казалась морем, застывшим в миге увядания. Жёлто-бурая пожухлая трава, прошитая лёгким багрянцем кустов, растущих под елями и низкорослыми берёзами, колыхалась на ветру.

Небо, низкое и тяжёлое, затянутое свинцовой пеленой, сливалось в конце прямой трассы с горизонтом в безрадостное молочное марево.

По дороге, зажатой с обеих сторон стенами леса, ехал видавший виды ГАЗ-3308. За кабиной возвышался ярко-жёлтый кунг с красной полосой посередине, на которой белой краской крупными буквами было написано «АВАРИЙНАЯ СЛУЖБА ЭЛЕКТРОСЕТИ». Вдоль трассы тянулась ЛЭП, провода натянуты на деревянных столбах, установленных здесь при царе Горохе.

И провода, и разбитая дорога, и машина, попрыгивающая на кочках, казались лишь временным препятствием для дикой тайги. Если бы по этой дороге изредка не ездили, то она заросла бы и исчезла с лица земли. Но пока в отдалённом посёлке на отшибе цивилизации продолжали жить люди – на трассе иногда появлялись грузовики, а по артериям проводов бежал электрический ток, как кровь, питающий вымирающее селение.

Машину вёл Сэвтя Вылка. Его приземистая крепкая фигура словно выточена из северной ели – такая же несгибаемая. Глаза, прищуренные в постоянном напряжении, бегали между бесконечной линией трассы и деревьями с обеих сторон дороги, выискивая знакомые ориентиры в этом однообразном и унылом пейзаже. Пальцы мёртвой хваткой держали руль, чувствуя каждую кочку, каждый просевший участок дороги.

Рядом с водителем сидели два пассажира.

– Чёртова дорога, – выругался Андрей Середин. – Кажется, мои почки сейчас выскочат через горло. Ты уверен, что мы не заблудились, Сев?

– Путь один, – буркнул Сэвтя, не отрывая взгляда от дороги. – Куда ты здесь заблудишься? Ни одного поворота. Тут и слепой проедет.

– Один путь до края света, – ехидно процедил Степан Краснов. Лицо, изрезанное преждевременными морщинами, было спокойным. – Расслабься, Андрюха. Наслаждайся природой. Чистый воздух. Птички щебечут.

– Не слышу я никаких птичек.

– Если перестанешь ныть и прислушаешься, то услышишь.

Андрей хмыкнул и отвернулся к окну. Он не любил, когда старшой начинал шутить и выпендриваться.

Бесконечная равнина, заросшая лесом, утомляла взгляд, навевая тоску. Ещё пара часов тряски в гробовой тишине. Затем Степан посмотрел на часы и выбросил очередной окурок в окно.

– Почти на месте. Скоро должен быть распределительный щит, а за ним поворот.

Он не ошибся. Вскоре показался столб с электрошкафом. За ним действительно находился поворот к посёлку Рассвет, и ещё одна ЛЭП на таких же древних деревянных опорах, уходящая вправо от таёжной трассы.

Степан отдал команду. Сэвтя, не говоря ни слова, свернул и остановил машину на обочине у столба.

Ржавый короб зарос бурьяном. Выцветшая надпись «Не влезай, убьёт!» едва угадывалась. Эта был распределительный электрощит, от которого запитывалась линия электропередач, ведущая к посёлку.

Вдалеке темнел силуэт старой буровой вышки. Ажурная ржавая конструкция одиноко возвышалась над деревьями, как скелет древнего чудища. Сэвтя, заметив вышку, негромко, как бы сам себе, пробормотал что-то на родном языке.

– Что сказал? – переспросил Степан.

– Ничего, – отрезал Сэвтя. – Не люблю такие места.

– Ты же коренной житель, должен любить мать-природу.

– Я не про природу, – ненец кивнул на скелет буровой вышки. – Брошенное, значит нехорошее.

– Ладно, хватит болтать. Работаем!

Молча, слаженно, как и договорились, они принялись за работу. Андрей монтировкой сбил ржавый замок. Степан, щёлкая фонариком, заглянул внутрь, оценивая простейшую схему: ввод, выход на посёлок.

– Элементарно, Ватсон, – усмехнулся он.

Рубильник приржавел и не сразу согласился переключиться, но, недовольно проскрежетав, всё же подчинился воле электрика. Где-то там, впереди, почти заброшенный посёлок Рассвет погрузился в прошлый век.

Сэвтя тронул Степана за плечо и молча указал пальцем на вершину столба. Под изоляторами, на гвоздике висел пучок шерсти, перевитый корешками, и с ним – маленькая, почерневшая лапка песца с цепкими коготками.

– Оберег, – тихо сказал Сэвтя. Лицо оставалось невозмутимым, но в глазах читалась тень беспокойства.

– Деревенщина суеверная, – фыркнул Степан, хлопая дверцей электрощита. – От сглаза, чтоб током не шибануло.

Отключив питание, они двинулись к посёлку – свернули с трассы, которая дальше представляла собой грунтовку.

Рассвет оказался не поселением, а его бледным призраком. Горстка покосившихся изб с потемневшими от времени брёвнами и провалившимися кое-где крышами. Окна большей частью были забиты фанерой или завешаны тряпьём. Улицы – вернее, протоптанные в траве тропинки – пусты. Ни собак, ни кур, ни людей. Лишь ветер гулял меж домов, заунывно посвистывая в щелях и покачивая вывеску «Клуб» на здании, похожем на барак. Лет тридцать или сорок назад здесь наверняка было намного оживлённее. Народ под гармонь отжигал в этом клубе, да еще и геологи в гости заезжали на танцы. А теперь ни геологов, ни танцев, ни, собственно, посёлка. Зачем им электричество? Обойдутся!