Командировка в этот мир. Индия - стр. 18
– Go straight – Езжай прямо!
Отпускать его не хотелось, забрезжила надежда привести почту вовремя, Дмитрий принялся объяснять, что ему нужно не совсем на Пэддэр-роуд, а совсем на Непенси-роуд, они рядом, а там он дорогу в советское консульство найдет. Индиец выслушал и обронил:
– Just follow me – Езжай за мной!
И направился к своей машине. Дмитрий прыгнул в свою и поехал следом. Двигались по прямой метров пятьсот и встали. Поводырь вылез из машины, Дмитрий то же. Индиец махнул левой рукой:
– Вот твое консульство. И показал правой на дом, возле ворот которого стоял:
– Вот мой дом. Закончишь дела, заходи!
Нытье Дмитрия о позднем времени слушать не стал, заявил:
– Оставляю калитку открытой.
В консульстве Дмитрий выгрузил мешок с почтой, переложил из багажника в «дипломат» бутылку виски, отогнал машину подальше от консульских глаз и вернулся к незапертой калитке. Нельзя сказать, что в Украине или Москве было принято ходить в гости слегка за полночь, но трехэтажный особняк был освещен столь ярко, интерес к новому был еще ярче, и Дмитрий быстро пересек палисад, постучал в дверь. Открыл хозяин.
Знание местных обычаев гостя украшает. Искренняя ссылка на их незнание, вкупе с щедрой улыбкой, делает знакомство (jaldi – быстро-хинд.) в одночасье.
В хорошо освещенной гостиной хозяин выглядел иначе, более мягким и приветливым, чем на улице. Руки были сложены перед грудью в молчаливом приветствии. Дмитрий повторил этот жест с «дипломатом» в руке и выпалил:
– Намасте! (Встреча людей – это встреча их умов. Намасте-это вопрос – «Могут ли наши умы встретиться», обозначают это сложенными перед грудью ладонями). Духовное же значение еще глубже. Сила жизни, божественность или сам Бог создают единство встречающихся.
Портфель в сложенных ладонях был совершенно неуместен. Выглядело это настолько нелепо, что хозяин не выдержал и засмеялся. Так они и стояли в дверях, смеялись, пока хозяин не спохватился и не повел гостя в дом. Казалось странным-дверь большой комнаты вела прямо в апартамент- никаких тамбуров, коридоров. Гостиная казалась пустой, но пол был услан коврами, вдоль стен разбросаны разнообразные по форме и величине подушки. Хозяин опустился на ковер, сел, скрестив ноги. Дмитрий легко повторил изящный «пируэт», чему научился в Казахстане, и сел напротив. Пальцем ткнул себя в грудь и произнес: Дмитрий. Индиец оценил шутку, стукнул кулаком по своему животу и назвался: Химмат (к имени добавляли уважительное «бай»). Сочтя представление законченным, Дмитрий достал бутылку, а новый знакомый принес два бокала и орешки. Болтали до двух ночи, пока Дмитрий не вспомнил о жене и детях. Химмат-бай оказался совершенно уникальной, даже для Индии, личностью. В далеком 1947 году отец отправил тринадцатилетнего сына «в люди»», снабдив 13 рупиями. Мальчишка просил милостыню, наверное, подворовывал, но пронес эти деньги из Ахмедабада в Бомбей. Купил ручную тележку и развозил по магазинам рулончики туалетной бумаги от изготовителя. Накопил- купил фасовочную машину, которая резала фабричные рулоны на мелкие. Эта машина стояла в его кабинете как памятник лихим временам. Сам Химмат-бай контролировал около четырехсот предприятий, владел недвижимостью в центре Бомбея. Он никогда не учился в школе, но был прекрасным собеседником и другом Дмитрия.