Колючка для плохиша - стр. 47
Даже когда вроде как всё сделано, не оборачиваюсь. Нахожу любое занятие, вплоть до преставления посуды на сушилке, лишь бы избегать его взгляда.
Он тоже это понимает, а потому на кухне снова воцаряется тишина. Только вот и теперь Даня не уходит. Домучивает себе спокойненько брошенный на столе сырок.
Он молчит, я молчу. Снова. Аааа...
Хоть сколько-то разбавляет напряжение заскучавший доберман. Залетает к нам метеором, снося всё и вся. Такое чудо если на скорости врежется ― сотрясение обеспечит.
Кормлю его. Заливаю сметану, собираю мусор, вытираю поверхности, но всё на сплошной механике. Тело одеревеневшее, мышцы каменные.
Невозможно расслабиться, когда буквально за каждым твоим движением неотрывно следят.
― Может, хватит? Чего таращишься? ― не выдерживаю.
― Так я всё ещё жду. Ответь и уйду.
Резиновая лопатка, перепачканная соусом, раздражённо летит в мойку.
― Да зачем тебе это?! ― на пятках оборачиваюсь к нему.
Сидит. На барную столешницу запрыгнул и сидит.
― А в чём проблема? Это такой секрет? Мы вроде все здесь взрослые. Ты сама не устаёшь об этом напоминать.
― И это значит, что нужно лезть мне в трусы, выпытывая подробности?
― А я никуда не лезу, как можешь заметить.
― Да вот именно! ― в сердцах вырывается из меня.
Мохнатая бровь озадачено взлетает на лоб.
― Прошу прощения?
Нет. Это я прошу прощения. У своего здравого смысла. Я что, правда это ляпнула???
― Прощаю, ― заметно тушуюсь. ― Но отвечать не стану.
― Почему?
― Да потому, что!
― То есть, я это только на практике могу узнать? ― моя челюсть улетает куда-то, падая со звоном. Вызывая у Шмелёва лишь смешок. ― Брось, малявка. Будто ты не для этого провоцируешь меня, систематически заставляя чувствовать себя конченым извращенцем. Поздравляю, допровоцировала.
Чувствую, как ноги наливаются слабостью.
― Кого я провоцирую? Чем?
― Внешним видом, чем. То переодеваться ума хватает, то штаны забываешь надеть. На лифчики у нас, я так понимаю, вообще табу стоит, ― отрывисто кивают на мой внешний вид.
Стоп. А сейчас-то что не так? Да, понимаю, пару раз я и правда... Ну, ладно. Не пару. Но в данный момент-то что его не устраивает?
― Это же обычный спортивный топ. В нём ходят на фитнес и на пробежку.
― А мы сейчас что, на фитнесе? На пробежке? А соски торчат, потому что им холодно?
― Есть претензии к моим соскам?
― Есть претензии к твоему топу.
Претензии к моему топу.
― Нет проблем, ― стягивая с себя накинутую сверху рубашку, швыряю её Дане... А следом снимаю с себя и остатки верха, оставаясь по пояс без одежды вовсе. ― Так лучше?
Я надеялась застать его врасплох, заставить смутиться, чтобы не одной у меня сейчас пылало лицо, да просто хоть немного сбить с него спесь, однако...
Шмелёв глазом не моргнул. Оценил меня с головы до ног... и отвернулся.
― Оденься, ― едва сдерживая улыбку, протягивают мне обратно рубашку, разглядывая опущенную нв окне рулонную штору.
Улыбку!??
Ему что... смешно???
― Что, неинтересно? У Риты лучше, да? ― внутри всё сжимает от обиды. Не настолько я доска бесформенная, чтобы предпочесть мне, блин, штору!
― Это ревность?
― Любопытство.
― Сань, оденься, ― рубашку всё ещё настойчиво держат на вытянутой руке.
Наверное, стоит, да. А то стою тут, как круглая дура. Будто правда отчаялась и уже не знаю, чем ещё привлечь его внимание. Такое жалкое и унизительное зрелище, что в уголках глаз начинает предательски щипать.