«Колыбельный шепот ветра». - стр. 22

Молодая миссис Уитмор переоделась в блузку с длинными рукавами и высоким воротничком и длинную изумрудную юбку, сменила домашние тапочки на туфли, собрала каштановые волосы в пучок на затылке и украсила эту наскоро сделанную прическу изумрудной лентой под цвет юбки. Взглянув в большое напольное зеркало и покружившись перед ним, Эмили уверенно улыбнулась своему отражению. Что бы ни сказал ее свекор, она будет готова с достоинством встретить этот удар.

Кабинет лорда Уитмора находился в противоположном конце дома на том же этаже. Слуги дежурили у его двери почти беспрерывно, отзываясь на первый же звон настольного колокольчика. Постукивая каблуками, Эмили прошла по длинному светлому коридору, увешанному картинами, изображающими природу, сцены охоты и членов семейства Уитмор, большинства которых, как и матери Эдварда, уже не было в живых.

У центральной лестницы, ведущей на первый этаж, коридор расширялся, образуя светлую площадку малой гостиной, уставленной маленькими чайными столиками и стульями. Лорд Уитмор имел обыкновение устраивать здесь деловые встречи с партнерами за сигарами и крепкими напитками. Сейчас служанка в простом платье и фартуке наводила лоск с помощью щеток и тряпок. Эмили проследовала далее, устремившись к массивной белой двери, у коей дежурил немолодой, но пытающийся выглядеть статным дворецкий в ливрее. Он выпучил грудь колесом и вздернул выбритый подбородок, как только женщина приблизилась.

– Доброго вам утра, миссис Уитмор! Лорд ожидает.

Эмили кивнула дворецкому, дождалась, пока он откроет перед ней дверь, и вошла.

Старшему Уитмору было за пятьдесят пять. Эмили не знала, как и чем именно он заработал состояние, но ее родители сказывали, что Артур сам пробил путь наверх, а не только удачно унаследовал богатство предков. От своего мужа она также знала, что Уитмор состоял в Палате лордов, но это назначение носило формальный характер и скорее подчеркивало его статус, нежели правда обязывало заниматься политикой. Он владел тремя собственными торговыми кораблями, которые сейчас простаивали на ремонте и уже какое-то время не приносили дохода. К тому же, поскольку это были парусники, во многом уступавшие современным паровым судам, Эдвард сомневался, что скромный флот его отца когда-либо вновь поднимет флаг и отправится к берегам далекой Африки.

Эмили вошла, поклонилась Уитмору и пожелала ему доброго утра. Впервые вступив в эту строгую обитель, она с любопытством окинула взором элегантную и дорогую обстановку кабинета. В отличие от светлых комнат и залов виллы, рабочее помещение Уитмора было обставлено мебелью из красного дерева в темной обивке, а стены украшали темные деревянные панели. Длинный стол занимал центр кабинета. К столу были придвинуты с десяток стульев с резными спинками и ножками, на стульях лежали мягкие подушки.

Над камином, ныне зиявшим пустотой, висел величественный портрет молодого мужчины в парадном красном мундире королевской армии, украшенном золотыми эполетами и лентами. На голове Джозефа, обожаемого Артуром старшего сына, красовался высокий черный шлем с белым плюмажем, а у пояса висела церемониальная сабля – образ благородного и статного офицера. Как слышала Эмили, он погиб в Трансваале восемь лет назад, в кровавой битве против буров при Маджуба Хилл. Художники воссоздавали его облик по редким сохранившимся снимкам и рассказам самого Артура. И если на картине он представал в виде благородного и привлекательного мужчины, то его младший брат описывал Джозефа как грубияна, забияку и пьяницу.