Коллектор - стр. 12
Но всё изменилось. Жизнь не даёт тебе долго стоять в одном месте. Она ломает, рушит всё, что ты знал.
…Теперь эти горы – только во сне.
Щелчок, треск, будто дерево рухнуло в бурю, и всё. Нет ничего. Пустота. Одна секунда. Одна чёртова секунда. А потом ты стоишь, и тебе даже кричать нечем, потому что внутри – пусто.
Мне было семнадцать. Они возвращались домой с рынка. Отец за рулём, мать рядом. Они всегда ездили вместе. Отец говорил: "На дороге опасно, лучше вдвоём." А на этот раз он не смог её уберечь.
Сначала мы просто ждали. В доме. Я, брат и сестра. Ночь, ветер в окнах, ни одного фонаря в ауле. Дорогу совсем недавно сделали и то…из щебня. Мы думали, что они просто задержались. А потом пришёл сосед. У него глаза такие были… как у человека, который хочет что-то сказать, но не может. Он молчал, а я уже всё понял. Уже знал.
Машина. Лоб в лоб с грузовиком. Водитель грузовика заснул за рулём. Всё. Конец. Отец умер сразу. Мать тоже. Я не видел их тела. Но их привезли в мешках. Я помню эти мешки. Чёрные. Как ночь. Как будто сама смерть смотрела мне в глаза.
Я не плакал. Не было времени. Младший брат. Сестра. Маленькая. Она даже не понимала, что происходит. Брат ревел, а я стоял, смотрел на них и думал: "Теперь ты. Теперь это твоя жизнь. Тебе никто не поможет."
Похороны. Глина холодная, мокрая. Мы сами копали могилы. Руки стерли в кровь. Местные пришли, но никто не говорил лишнего. У нас не говорят. У нас либо делаешь, либо умираешь вместе с ними. Я выбрал первое.
Мне было девятнадцать, когда я уехал. Брат на шее. Сестру нужно было растить. Жрать нечего, денег нет. Я уехал за деньгами. А как иначе? Сначала в Грозный. Потом в Москву.
Москва встретила меня, как волк ягнёнка. Холодная, красивая и злая, чужая. Мне нравилась…но я ее боялся, как любой приезжий. Особенно не славянин. Без денег ты здесь – никто. Ты – пустое место. А я так не мог. Я не для этого сюда приехал.
Работал кем придётся. Грузил ящики, таскал цемент, мыл полы. Спал в подсобках. Хватал любую работу. Хоть за копейки. Хоть за что-то. Главное, чтобы отправить домой. Чтобы брат ел. Чтобы сестра училась.
Ты живёшь не для себя. Ты живёшь для них. Ты ходишь по улицам чужого города, слышишь чужую речь, но в голове только одно: "Ты не имеешь права сломаться. Ты не имеешь права остановиться."
Каждый рубль, каждый чёртов рубль – это был кусок их будущего. И если для этого нужно было сломать себя, я был готов. Я ломал. Снова и снова. Потому что я обещал. Потому что я их брат.
В полицию я попал случайно. Как-то так получилось. После всей этой грязной работы – таскать мешки, быть охранником, чтобы хватало только на доширак и отправить домой брату на школу – мне это показалось шагом наверх. Наивный, сука. Думал, что можно куда-то вырваться. Что если ты сильный, если держишь удар, то можешь взять своё.
Я был молодым, злым. Девятнадцать лет. Молот. Бей в меня сколько хочешь – только разозлишь. Рвал жилы. Занимался. Каждый день до изнеможения. Кулаки разбивал о стену, чтобы научиться бить больнее. Потому что в этом городе, чтобы выжить, тебе надо быть сильнее, злее, быстрее.
Когда друг предложил пойти в полицию, я подумал: "Почему бы и нет? Работа вроде бы стабильная, деньги чуть лучше, чем у грузчика. А я смогу." И я пошёл.